В силу молодости, первые месяцы я работала на нескончаемых запасах энергии, однако, к концу лета организм стал требовать отдыха, в первую очередь – психологического.
Со мной в команде остались только Женя и Юля, однако, безоблачные, полные веселья деньки закончились и для них. Женя, в стремлении заработать побольше денег на колледж, жила примерно в моём режиме: вставала засветло, оставалась на все вечерние собрания, пичила каждого встречного и всё пыталась достигнуть планки в сто проданных фонарей в день. Но Женина мама, которая разительно отличалась от моих родителей, взбунтовалась.
Когда в начале лета родители отказывались отпускать меня на работу и требовали принести зарплату, ими руководило чувство тревоги. Папа боялся, что меня обманут и первый рабочий опыт вызовет во мне отвращение к труду. Как только фирма доказала свою порядочность, выплатив деньги, аргументы против моей работы исчезли. Женю же держали дома в качестве бесплатной рабочей силы и, когда эта сила вдруг начала вкалывать в другом месте, начались проблемы.
Я была шокирована рассказами о том, что, помимо стандартного «посуда-пол-пыль-глажка» (это делала дома и я, помогая маме), Женю каждую неделю заставляли мыть стены на кухне и в туалете, каждый месяц – окна (не знаю, что там за месяц пачкалось), стирать и гладить одежду всей семьи (у нас каждый обслуживал себя сам), а её мама в принципе не участвовала в уборке квартиры. Чтобы переделать все дела, едва хватало воскресенья, и Женя давно уже не появлялась на корпоративном отдыхе. Когда её младший брат вернулся из детского лагеря, еженедельной уборки стало не хватать, и её мама, как и моя когда-то, пожаловала в офис.
Мне хватило одного взгляда на эту воинственно настроенную мадам, чтобы понять, что Женю я больше не увижу. Однако Руслан Сергеевич не был бы боссом, если бы не владел виртуозно техниками убеждения. Женя выросла в отличного продавца и неплохо пополняла общую кассу, так что расставаться с ней было невыгодно. После долгого разговора с её мамой решили, что моя коллега остаётся на работе, но до конца лета появляется в офисе три раза в неделю. Это было лучше, чем ничего, и мы поехали праздновать маленькую победу.
Я искренне не понимала позиции той женщины-собаки-на-сене. Её дочь работала на летних каникулах, чтобы оплатить обучение, за которое мать отказалась платить! Но при этом она не давала ей зарабатывать, буквально привязывая Женю к себе и, по факту, лишая будущего. Я очень хотела помочь подруге, старательно подталкивая её к свадьбам и не бросаясь к клиентам, если мы шли вместе, но тут начались новые проблемы. Фонарики перестали покупать.
В шестнадцать лет я не была знакома с понятием «сезонность спроса», а в фирме подобных терминов старательно избегали. Мы должны были уметь продать всегда, везде и кому угодно, а всякие «сезонности», по мнению боссов, только оправдывали бы нашу лень. Тем не менее, в августе число туристов и праздных гуляк значительно убавилось, совсем рядом замаячил новый учебный год, вот-вот должны были развернуться школьные базары, и все деньги люди берегли для них. Наши фонарики были уже не в тему, но мы этого не понимали и не желали сдаваться. С каждым днём мне было всё тяжелее продать даже привычные 50 штук, не говоря уж о большем. Тогда в ход было пущено запретное оружие – жалость.
У нас была присказка, которая иногда позволяла «дожать» покупателя: «Часть денежек пойдёт на корм бездомным животным». Обычно говорили мы это тише и как бы невзначай. Сейчас же мы переменили тактику и сделали упор на этом. Мол, фонарики – это благотворительная акция помощи животным. Мы продаём не для личной выгоды, а чтобы помочь нуждающимся.
И это заработало!
Важно. Для меня открылась ещё одна мысль: люди любят помогать, если им ничего не приходится для этого делать. Человек ощущал себя важным и значимым: «Я молодец, помогаю животным!», но в то же время он нисколько не напрягался – отдал сто рублей и получил взамен яркую безделушку. Такая игра на чувстве собственной значимости работала лучше фраз вроде «Вы человек серьёзный, важный – это сразу видно!»
Что самое интересное – ни один человек за месяц не поинтересовался адресом приюта для животных или документами, подтверждавшими наше сотрудничество! Впечатлительные девушки расстёгивали сумочки после слова «бездомным», мужчины покупали по нескольку фонариков, чтобы дать больше, каждый ставил мысленно в голове галочку «я помог», а кому помог и помог ли вообще – их уже не интересовало.
Конечно, никаких договорённостей с фондами и потери денег от продаж фирма бы не допустила, но я, во-первых, очень любила и люблю зверей, а во-вторых, зарабатывала достаточно, чтобы отдавать на благотворительность свои средства. Каждую неделю мы с девчонками скидывались, и я отвозила деньги или корм в приют – наша совесть была чиста.
Важно. Кстати, попадались и моральные уроды, которые рявкали: «Пусть все ваши животные сдохнут». Это в очередной раз доказывало, что идеальной формулы продаж не существует – все люди настолько разные, что просто невозможно угодить каждому. И пытаться не стоит.
Все эти моменты создавали неслабый контраст с предыдущими безоблачными месяцами, и я уже без привычного воодушевления тряслась с пакетами в утренней маршрутке. Рядом сидела только Юлька, и на её лице тоже не читалась жажда начать новый рабочий день. Мы устали. Устали от недосыпа, от вечных ожиданий окружающих, от планки, которую сами себе задрали – «девочки обязаны «сделать» взрослых парней!» На руке Юльки болтался золотой браслет, ради которого она пришла в фирму, – и больше у неё не было мотивации.
Мне очень не хотелось, чтобы мой упадок сил заметили, и в офисе я старательно улыбалась и изображала активность, но по факту старалась, как можно быстрее уйти домой спать. Первыми это заметили Графин и Вадим. Прежде я проводила каждую свободную секунду возле этой парочки, а тут не приближалась несколько дней.
– Что-то не видать нашу Фонарную Королеву… Её высочество осерчало?
– Граф, отстань.
– Нет, серьёзно, что ты сделала с Вадькой? Он после того вечера какой-то не такой.
– Ну спроси у него, раз так интересно!
Я действительно ловила на себе задумчивые взгляды Вадима, но запрещала себе думать об этом, а потом и вовсе забывала за решением очередной проблемы. Мы всё уже обговорили, он обозначил свою позицию, и я думала, что изменить её не в силах. Пока однажды вечером он не позвонил.
16. Ожидание – реальность. Как самому снять розовые очки
Вадим звонил поболтать. Мы обсудили Мишу, который следил за каждым Юлькиным шагом и не давал ей становиться в круг с моей командой; посмеялись над Колей, который проиграл, забив, и, жутко фальшивя, пел трём девушкам на улице песни КиШа, вместо серенад; я рассказала, как Валера исчез с моим товаром – в общем, мы привычно трепались обо всём и ни о чём, как обычно, в офисе. Сам того не замечая, он привязался ко мне и нашим разговорам и шуткам, привык каждый день видеть меня рядом и, когда я начала его игнорировать, испытал неприятное чувство. Да, сработал самый банальный психологический крючок, но это не было моей победой. Никаких отношений не подразумевалось, мы просто общались, как друзья.
