– ДНК этого типа полностью сохраняется, пока существует волос.
– Уверена, что совпадение будет.
– Я говорил с шефом. Мы решили: если завтра все подтвердится, мы запросим официальное разрешение на забор биоматериала Рылькова. Вот только боюсь, что до этого времени Рыльков не доживет.
– Почему?
– Шеф позвонил Ленкиному деду…
– Илье Ефимовичу? Зачем?
– Вероятно, Лейбман заплатил, чтобы иметь актуальную информацию. Он тут же приехал в отдел. О чем они говорили, не знаю, но после ухода Лейбмана шеф заперся в своем кабинете и крепко напился.
– Ты думаешь, что Лейбман убъет Рылькова? – предположила Софья.
– Это без вариантов. Считай, что смертный приговор Рылькову уже подписан.
– А мне на это плевать. Пусть хоть так, но зло будет наказано.
– А вот мне – нет. Чувствую себя соучастником.
День шестой
В летнее кафе на окраине парка, где была назначена встреча, Анна пришла с объемной сумкой.
– Что там у тебя? – спросила Софья.
– Подарок Соколову на юбилей от учителей нашей школы.
– Сколько ему исполняется?
– Пятьдесят.
– А мне казалось – намного больше.
– Учитель и ученик – два разных поколения, даже если разница в возрасте всего десять лет.
– Что дарите?
– Шлем для картинга, специальный, с разными наворотами.
– Зачем ему шлем?
– Как зачем? – удивилась Анна. – Павел Алексеевич – мастер спорта по картингу.
– Да ну?..
– А ты разве не знала? Он был тренером в детской спортивной школе.
– Да-да… Что-то припоминаю. Мальчишки из нашего класса у него занимались.
– Но я позвала тебя сюда не за этим. – Анна достала картонную папку для рисования и шлепнула ею о стол: – Вот! Забери, а мне отдай ту. Я перепутала.
– Что значит – перепутала? – растерялась Софья.
– Вместо Ленкиной папки я отдала тебе свою. Они очень похожи. Ты же помнишь, и у тебя тоже была такая.
– Моя вряд ли сохранилась… – проронила Софья.
– А у матери все на месте, в том же шкафу.
– Ты уверена, что та папка твоя? – Софья открыла папку и стала перебирать рисунки.
– Но эта же – Ленкина. Значит, в прошлый раз по ошибке я отдала свою. А тут сунулась в шкаф, дай, думаю, посмотрю. Открыла и сразу все поняла.
– Я тоже все поняла. – Софья переворошила рисунки и выбрала тот, на котором был вид из окна Марты Самуиловны. – Вот, посмотри!
– Что в нем удивительного? – не поняла Анна.
– А я тебе расскажу. – Софья ткнула пальцем в рисунок Лены: – Здесь нет памятника.
– Ну…
– Его здесь нет, потому, что из вашего окна памятник космонавтам не виден. А на твоем рисунке он есть. Значит, твой рисунок был нарисован в другой квартире. И я знаю где.
– Откуда? – побледнев, проронила Анна.
– Николаю стало известно, что у Рылькова был ключ от двенадцатой квартиры, и он приводил туда женщин. Мы думали, что у него была связь с Леной Лейбман.
– Нет! – Зажмурившись, Анна помотала головой. – Нет! Это неправда!
– Его любовницей была ты? – спросила Софья, и Анна кивнула:
– Да, я встречалась с Рыльковым в той квартире.
– Тебе нужно все рассказать Николаю.
– Мне бы не хотелось…
– Придется. – Софья позвонила Николаю, и он немедленно приехал в кафе.
Усевшись за столик, спросил:
– Что у вас стряслось? Откуда такая спешка?
– Тот рисунок рисовала не Лена, – пояснила Софья. – И у нее не было связи с отчимом. Любовницей Рылькова была Анна.
Николай удивленно посмотрел на Анну:
– Правда?
Анна кивнула:
– Да.
– Когда это началось?
– За полгода до исчезновения Лены.
– Она знала об этом?
– Догадывалась. Из-за этого мы с ней поссорились.
– В ту ночь Рыльков приезжал на пляж к тебе?
– Ко мне. Мы сразу пошли на квартиру и провели там всю ночь.
– Почему ты не рассказала об этом следователю?
– Неужели не ясно? Рыльков был женат.
– Значит, Рыльков всю ночь был с тобой? А потом?
– Утром уехал в Зеленодольск. Он был в командировке.
Николай откинулся на спинку стула и посмотрел на Софью.
– Теперь мне все ясно.
– Ты видела Лену на пляже? Или соврала? – спросила Софья.
– Я бы не стала врать. Когда увидела ее, испугалась, что она столкнется с Рыльковым. Он должен был вот-вот появиться.
– Ты поднялась к ротонде, где стояла Лена… – начала говорить Софья, но ее голос заглушил звук проезжающих картов. – Какой жуткий рев!
– Я поднялась по ступеням, но Лены уже не было. Потом приехал Рыльков и мы отправились на квартиру, – повторила Анна.
– От ротонды к парку ведет длинная аллея. Уйти можно только по ней или вдоль балюстрады. Если бы она пошла вдоль балюстрады, ты бы ее увидела.
– Клянусь! Прошло не больше минуты, но Лены там уже не было, как сквозь землю провалилась. Можно было предположить, что она уехала на машине, но машина там не пройдет.
– Ты ничего не слышала, когда поднялась к ротонде? – спросил Николай.
– Типа чего?
– Типа звука работавшей газонокосилки.
– Ночью? – усмехнулась Анна.
– Пожалуйста, вспомни…
– Какой-то рычащий звук был, но точно не газонокосилка… – Мимо них с чудовищным ревом проехал двухместный карт, и Анна заткнула уши. – Кошмар…
– Получше места не нашла? – поморщился Николай. – Здесь толком не поговорить, рядом – база картингистов.
– А я туда и приходила. – Она указала взглядом на сумку. – За шлемом для Соколова.
– Зачем ему шлем? – Словно что-то припоминая, Николай потер висок. – Ах, да… Он же был картингистом…
– Не просто картингистом, а тренером по картингу. Мне нужно идти… – Анна встала из-за стола и посмотрела на Софью: – Папку с рисунками заберешь?
– Заберу.
Оставшись наедине, Софья и Николай встретились взглядами и долго смотрели друг на друга, словно сверяясь мыслями. Наконец он проговорил:
– Думаешь о том же, о чем и я?
Она покачала головой и протянула:
