– Не-е-е-ет. Он не мог.
– Мы не говорим о ком-то конкретном. Мы говорим, что той ночью к ротонде подъехал карт. Только для него ширины аллеи было достаточно.
– И тот, кто приехал на карте, увез Лену через парк к водолазной станции?
– Почему бы нет? Во всяком случае, это объясняет ее исчезновение и звук, который гаишник принял за шум газонокосилки. Мы только что слышали его, очень похоже. Подожди! – Николай вытащил из кармана телефон и коротко бросил: – Ну?!
Выслушав несколько слов, он дал отбой и поднял глаза на Софью.
– Что? – напряглась она.
– Пришел анализ ДНК. Это не Рыльков.
День седьмой
Еще никогда Софья не ждала телефонного звонка с таким нетерпением. К двум часам дня терпение исчерпалось, и она решилась позвонить Николаю. Но он позвонил сам, и не по телефону, а в дверь.
Они сели в гостиной, и Николай заговорил:
– Значит, так… Соколов действительно работал тренером по картингу в детской спортивной школе. Водолазная станция в то время неофициально использовалась, как склад секции картинга. Там хранили всякое барахло – то, что уже не было годно. У всех тренеров был туда доступ, любой мог взять ключ, в том числе Соколов. В день, когда умерла Лена Лейбман, у картингистов были турнирные гонки.
– Откуда знаешь?
– В городской архив заглянул. Затем поговорил с главным тренером, его фамилия Карпов. Он до сих пор работает. По окончании гонок они с Соколовым задержались в мастерской. Часов в девять Карпов ушел, а Соколов остался.
– Двадцать лет прошло, как можно такое помнить?
– Турнирные таблицы и журнал учета рабочего времени хранятся в архиве.
– Понимаю, к чему ты клонишь, – сказала Софья. – А вдруг это Карпов?
– Карпов в тот вечер в больницу загремел с инфарктом. К нему нет вопросов, выписка сохранилась.
– И что из этого следует? Какой делаем вывод?
Николай выставил перед собою ладонь, предупреждая ее возражения:
– Не будем спешить с выводами. Давай просто порассуждаем. Расскажи мне про Соколова.
– Он был нашим учителем географии. Все девчонки поголовно были в него влюблены.
– И ты? – улыбнулся Николай.
– Конечно. Ему не было тридцати, красавчик.
– Как вел себя Соколов?
– Ровно.
– Никого из учениц не выделял?
– Нет, никого. – Софья покачала головой, но вдруг оживилась. – Хотя подожди… Помню один случай, когда я вернулась в класс после урока и застала там Соколова и Лену Лейбман.
– Они были наедине?
– И это меня удивило. Павел Алексеевич сидел за учительским столом, а Лена стояла рядом, и у нее было заплаканное лицо. Я тогда подумала, что он отчитывает ее за оценки.
– Она плохо училась?
– Средненько. Так же, как я или Аня.
– Вероятнее всего, они были любовниками и в тот вечер договорились о встрече. Соколов заехал за Леной на карте, поэтому она так быстро исчезла. Потом он увез ее на водолазную станцию и там убил.
– Даже если у них была связь, для чего Соколову ее убивать?
– Я сказал: вероятнее всего. Не исключаю, что это версия ошибочна, но другой у меня пока нет. Будем работать с этой.
– А что тут мудрить? – пожала плечами Софья. – Взять у него волос и сравнить с тем, что нашли.
– У меня другой план. Надеюсь, ты мне поможешь?
– В чем?
– Сегодня в школе будет проходить мероприятие.
– Знаю. Буду там выступать.
– Пойдешь в школу с той самой папкой.
– С рисунками Лены? – удивилась Софья. – Зачем?
– Как только представится случай, покажешь папку Соколову и скажешь, что ее нашла у себя дома учитель рисования и она принадлежала Лене Лейбман. Потом скажешь, что собираешься отдать папку матери Лены, но сначала хочешь показать ее мне.
– Зачем?
– Затем, что в папке кроме рисунков лежит дневник Лены Лейбман.
– Павел Алексеевич умный человек и не поверит ни единому слову.
– Смотря как сказать. Говорить надо уверенно.
– Это какой-то бред!
– Послушай, Соня… – Николай ненадолго задумался, но потом все же продолжил: – Соколов уже знает, что по факту убийства возбуждено уголовное дело. Если он виноват, то обязательно попадется в ловушку. Если нет – я буду рад.
– Думаешь, он попытается стащить эту папку?
– Он не попытается. Он ее стащит. Тебе нужно только предоставить ему эту возможность.
– И что это даст?
– Основания для серьезных подозрений. Пока мы имеем только догадки.
– Ты будешь в школе?
– Конечно! И я не спущу с Соколова глаз.
Время подходило к семи. В актовый зал набилось полторы сотни старшеклассников. С минуты на минуту ожидалось начало мероприятия, но Соколов периодически уходил из зала по делам, потом возвращался.
Заметив в пустом коридоре одинокую Софью, он громко предупредил:
– Ты выступаешь второй!
– А в списке я третья, сразу после директора драмтеатра.
– Планировали, что будет Рыльков, но он уехал с Ильей Ефимовичем Лейбманом на охоту.
Решив, что наступил удобный момент, Софья подошла к Соколову:
– Я немного волнуюсь…
– Все пройдет хорошо. Но вот что странно: я видел здесь Николая Анохина. Он с тобой?
– Мы договорились с ним встретиться. Должна передать ему одну важную вещь.
– Какую, если не секрет? – спросил Павел Алексеевич.
– Учитель рисования Лены Лейбман нашла у себя ее папку с рисунками.
– Как грустно. Человека нет, а рисунки остались.
– Но здесь не только рисунки, – сказала Софья. – В папке лежит ее дневник.
– Уже читали? – живо поинтересовался Соколов.
– Нет, не успела.
– Вы правы, лучше, если это сделает сам Николай. – Соколов похлопал ее по руке, в которой была папка, и спросил: – Та самая?
– Да. А где, вы говорите, видели Николая?
– Только что был здесь. – Оглядываясь, Соколов покрутился на месте. – Да вот же он!
– Где? – Проследив за его взглядом, Софья посмотрела на лестницу, ведущую к тамбуру запасного выхода.
– Идем! – Соколов схватил ее за руку и потащил за собой.
Она не сразу поняла, что ей нужно кричать, но было уже поздно. Соколов втащил ее в тамбур, прислонил к побеленной стене и стукнул об нее головой.
