— Д-да, — заикаясь ответил тот и принялся пересчитывать купюры.
Саша быстро воткнул свою симку, карту памяти и вышел из будки. На улице глубоко дышал, стараясь унять внутреннюю панику. Наконец на горизонте забрезжила надежда. Если все сделать правильно и аккуратно, а еще добавить чуточку везения, то все может получиться.
Взглянул на часы — прошло чуть больше пятнадцати минут. Саша опаздывал. Дрожащими от волнения руками вновь разблокировал телефон, включил диктофон и, немного поколебавшись засунул его в носок, справедливо рассудив, что если будут обыскивать, то найти там сложнее, чем просто в кармане. Затем решительно направился к ждавшей его машине.
Едва он подошел, как задняя дверь черного джипа открылась, заботливо приглашая в теплоту салона, и вышел здоровенный бугай.
— Оружие, телефон, микрофон есть? — грубо спросил тот, преграждая дорогу.
— Нет, — не колеблясь, ответил Саша и нервно сглотнул, боясь даже представить, что с ним сделает этот верзила, если обнаружит обман. Но отступать было некуда. Идея с телефоном была единственным малюсеньким шансом на спасение.
Бугай огромными лапищами бесцеремонно прошелся по его телу, остановившись буквально в сантиметре от спрятанного смартфона и разрешил сесть в машину.
Саша облегченно выдохнул и юркнул в салон. Изнутри неприятно потряхивало, но то, что его сразу не рассекретили, давало робкую надежду на успех.
Бугай сел рядом, и автомобиль тронулся с места. На улице уже наступили зимние сумерки, и за тонированными стеклами дорогу было плохо видно. Как ни пытался Саша присматриваться, так и не смог разобрать даже направления.
Мысли в голове устроили целую канонаду. Наперебой взрывались в сознании, оглушая и мешая сосредоточиться. Что, если его увезут в лес и просто грохнут по тихой? Что, если пока он здесь, Мясницкий просто забирает Таню? Он боялся, глупо отрицать и притворяться бесстрашным. Дрожал от ужаса при одной мысли, что с его семьей что-то может случиться. Этот животный страх медленно сдавливал горло, заставляя судорожно вздыхать и стискивать кулаки в бессильном отчаянии.
По ощущением они ехали не более четверти часа, пока не свернули куда-то на проселочную дорогу, а потом и вовсе остановились.
Белов вздрогнул от неожиданности, когда дверь открылась, впуская в салон морозный воздух.
— Приехали. — Мужской голос раздался где-то над головой.
Саша выбрался на улицу, осмотрелся и нервно сглотнул. Заброшенные склады не предвещали ничего хорошего.
— Тебе туда, — толкнул его в спину этот же мужчина, указывая на одну дорогу их двух имевшихся.
Белов не стал спорить и медленно пошел вперед. Телефон, спрятанный в носок и ботинок, причинял дискомфорт и мешал нормально двигаться, но именно это обстоятельство придавало Саше уверенности. Старался ступать аккуратно, чтобы не дай бог гаджет не вывалился и не разрушил его гениальный план.
Войдя в полуразрушенное здание, он остановился, привыкая к темноте.
— А, Саша, вот и ты. — Голос Мясницкого звучал откуда-то справа, и Саше ничего не оставалось, как пойти на звук.
Наконец он заметил одиноко стоявшую у окна фигуру, точнее у того, что от окна осталось, и остановился рядом с ним.
— Итак, я здесь, — сухо бросил он и встал к Мясницкому боком, так же устремив взгляд куда-то вдаль.
— Это хорошо. Поговорим?
— Давайте попробуем.
— Чего ты хочешь? Проси, я сегодня щедрый, — усмехнулся Глеб Евгеньевич, по-видимому, пребывая в прекрасном расположении духа.
— Я хочу, чтобы вы оставили в покое меня и мою семью, — серьезно ответил Саша и прикрыл глаза, усердно пряча свою злость глубоко внутри. Срываться нельзя было ни в коем случае, а руки так и чесались начистить довольную физиономию противника.
— Хорошо, — внезапно согласился он, но почти сразу добавил: — Как только родится ребенок, вы отдаете его мне, и забываем о существовании друг друга.
— Вы в своем уме? — воскликнул Саша от неожиданности. В голове не укладывалось, как такое вообще можно предложить, но чего было ожидать от человека без принципов и совести.
— Естественно. Я же уже сказал, что всегда получаю то, чего хочу, — напомнил Мясницкий и интенсивно размял пальцы. В каждом жесте чувствовалась угроза, но Саша не дрогнул.
— Мой сын не продается, — решительно заявил он и сжал челюсти так, что желваки проступили на лице.
— У всего есть своя цена и не всегда это деньги, — вкрадчиво произнес Мясницкий и повернулся к нему лицом, прожигая насквозь изучающим взглядом. — Твоя свобода, например… Одно мое слово — и ты сядешь на много-много лет…
— Я лучше сяду! — выпалил он без раздумий и сделал шаг вперед.
— Не горячись, — перебил его Глеб Евгеньевич и благоразумно отошел. — Пока ты будешь сидеть, я заберу твою женщину и сделаю своей… Что тебе важнее: здоровье женщины, дочери или сын? Готов ты обменять столько жизней всего на одну?
В глазах потемнело, а сердце тревожно дернулось в груди. Чудовищный выбор. Нечеловеческий, и Саша не собирался его делать. Куда проще было вцепиться в глотку и задушить этого мерзкого червяка. Лишь бы успеть до того, как его бугаи рванут сюда.
— Вы мне угрожаете? — тихо спросил Саша, в очередной раз ловя себя на мысли об убийстве. Сможет ли он? Справится ли? Не дрогнут ли руки?
— Да ну что ты, мы ведем светскую беседу и фантазируем, — рассмеялся Мясницкий. — А ты подумай, прежде чем отказываться…
— Зачем он вам? Что вы так прицепились к этому ребенку? — Саша шумно выдохнул, взяв себя в руки, и начал осторожно выспрашивать информацию.
— Это взрослые дела, — отмахнулся Глеб Евгеньевич, не желая посвящать его в свои планы.
— И все-таки я хочу знать, если, чисто гипотетически, соглашусь отдать вам сына…
— Надо же мудрые мысли. — Кривая ухмылка исказила лицо Глеба. — Не переживай, он не будет ни в чем нуждаться. Я воспитаю из него достойного мужчину.
— Где гарантия, что вы не убьете его так же, как и всех остальных?
— Ты забываешься. — В глазах Мясницкого блеснул недобрый огонь. — Я не убийца.
— Конечно, лишать людей жизни чужими руками — это не убийство, — усмехнулся Саша, ощутив, что на верном пути. — Ларину подстроили аварию, Павел вышел в окно, и вы, конечно же, не имеете к этому отношения.
— У тебя нет доказательств. — Глеб Евгеньевич отмахнулся от него, как от назойливой мухи, но голос звучал не так уверенно, как прежде.
— Ошибаетесь. — Саша ринулся в нападение. — Доказательств более чем достаточно, и все они в надежных руках. Если со мной что-то случится…
Острая боль внезапно пронзила затылок, звон в ушах оглушил, а перед глазами поплыли разноцветные круги. Саша рухнул на пол как подкошенный, и под ним образовалась липкая красная лужа.
