— А я тебя не спрашиваю.
Громкий плач ребенка раздался из кухни, Таня замерла, не зная, чего ожидать от мужа. Паша выпустил Таню из железной хватки и пошел на звук.
Остановился около заливавшейся плачем дочери и брезгливо скривился:
— И правда девочка…
— Тебе же не нужна дочь. — Таня закрыла собой ребенка, опасаясь грубых действий с его стороны. — Оставь нас в покое… Денег у тебя предостаточно.
— Ты права, она мне не нужна. — Павел перевел на Таню леденящий душу взгляд и продолжил: — А ты родишь мне сына.
— А если опять будет девочка?
— Не будет. Я позабочусь об этом.
— Ты чудовище, — прошептала Татьяна, отрицательно качая головой. — Я никуда не поеду с тобой. У меня давно другой мужчина, и он…
Звонкая пощечина оглушила и едва не сбила с ног. Кожа вспыхнула огнем, а из носа потекла тонкая струйка крови. Перед глазами все поплыло, и Таня ухватилась за стол, чтобы сохранить равновесие. В ужасе смотрела на своего мужа и не узнавала этого человека. Как она раньше не видела в нем жестокого ублюдка?
— Ты рассказала ему?
— Нет…
— Даю тебе пять минут на сборы! — коротко бросил он и, опустившись на стул, достал из кармана телефон. — Аслан, подгони машину и принеси мой портфель.
Под пристальным взглядом мужа Таня собирала дочку на улицу. Слезы перемешивались с кровью и капали на пол, Таня не успевала их вытирать и только размазывала эту массу по лицу, но ей было все равно. Сейчас, в эту самую минуту, решалась ее судьба, а Татьяна в этом процессе была лишь только зрителем. Головой понимала, что муж ее не отпустит, ему нужен сын, именно от нее, чтобы получить многомиллионное наследство ее отца, но где-то в глубине души надеялась на чудо.
Перед глазами, как перед смертью, проносились лучшие кадры жизни, и все они были связаны с Сашей. Их знакомство, перепалки, первый поцелуй, первая ночь и еще много чего. Она помнила каждое мгновение, проведенное с ним, и дорожила своими воспоминаниями. Что бы ни случилось дальше, их у нее никто не отнимет. Таня надеялась на то, что пройдет немного времени и она сможет дать Саше весточку о себе, а возможно, и снова сбежать к нему…
— Забирай ребенка, — услышала Таня голос мужа и резко вскинула голову. От этого движения перед глазами поплыли круги, но вскоре зрение сфокусировалось.
— Не трогайте ее, — очень тихо прошептала она и прижала плачущую девочку к себе. Дочка хотела есть, потому и закатывала истерику. — Я сейчас успокою.
Павел кивнул, давая разрешение. Таня села на стул и отвернувшись от мужчин, принялась кормить Милу грудью. Время остановилось, словно его поставили на паузу. Дочь ритмично сосала, а Татьяна мерно покачивалась в такт ее причмокиваниям и отчаянно молилась. Вскоре малышка уснула, и Таня с сожалением запахнулась и встала.
— Отдай ребенка Аслану, — приказал муж, и она вынуждена была подчиниться. Аккуратно переложила в его руки спящую дочь и повернулась к Павлу. — Вот бумага и ручка, пиши.
— Что?
— Записку своему любовнику. Чтобы не искал тебя. Пиши, что решила вернуться к мужу.
— Нет… — От одной мысли, что будет, когда Саша прочтет записку, Тане стало дурно. Он не заслужил такого предательства с ее стороны. Не хотела причинять ему такую боль, ведь он не виноват, что она такая трусиха и не смогла себя заставить рассказать ему всю правду.
— Ну нет так нет. — Звучно хлопнув ладонями по коленям, Павел встал. — Но если вдруг появится — я его убью, — строго предупредил он и, распахнув полы пальто, продемонстрировал пистолет. — Решай сама.
Таня судорожно сглотнула и взяла ручку. Выбор больше не стоял. Пусть лучше Саша считает ее последней мразью, чем умрет в попытке спасти. Он сильный, сможет пережить еще одно предательство. Она очень хотела верить в то, что он не сломается. Сердце обливалось кровью, пока Таня выводила ровные буквы на бумаге. Закрывала все возможные пути, сжигала мосты, резала их любовь по живому, но другого выбора ей просто не оставили.
Дописав послание, отложила ручку и встала. Прощаясь с Сашей, простилась с собой. Уезжая, оставляла с ним свое сердце и душу, как будет жить без него, не могла даже представить. Но подставлять любимого под удар не желала. Лучше так, а дальше…
Паша перечитал ее записку и удовлетворенно кивнул. Взяв Таню за подбородок, небрежно стер каплю крови у носа и ответил:
— Умница, а теперь в машину, — грубо выпустил ее, подтолкнув к выходу.
Таня больше не сопротивлялась. Спокойно шла вперед, как агнец на заклание, лишь сердце громко вопило в груди, корчась в мучительной агонии. Это была прекрасная сказка, и она закончилась.
***
Вернувшись на работу, Саша извинился перед ждавшими его пациентами и скрылся в своем кабинете. Быстро переоделся, чтобы начать прием, но сначала решил проверить телефон. Пропущенных звонков не было, зато мелькнуло сообщение от Тани. «Не задерживайся, нам нужно серьезно поговорить». Сухо и коротко, так не похоже на нее. Саша нахмурился, ощутив, как сердце тревожно дернулось и быстро заколотилось в груди. Недолго думая, набрал ее номер и долго слушал протяжные гудки, но ответа так и не последовало. Все это ему совсем не нравилось. Нехорошее предчувствие уже прокралось в душу и надежно там обосновалось. Позвонив еще несколько раз, он отшвырнул телефон в сторону и нервно постучал пальцами по столешнице. Надо было срочно ехать домой, но Саша не мог физически — за дверью сидели люди, которым нужна была помощь, и он не имел права отказать. Несколько раз глубоко вдохнув, чтобы унять терзающие душу эмоции, открыл дверь и впустил первого пациента, решив по возможности скорее справиться с работой и уехать домой.
Белов был сам не свой, осматривая пациентов, думал совершенно о другом, точнее, о Тане. Торопился как мог, рассеянно вслушивался в жалобы и потом долго думал над лечением. На третьем пациенте не выдержала медсестра.
— Саш, что с тобой? Ты не заболел? Бледный какой-то…
— Не очень хорошо себя чувствую, — ухватился он за ее вопрос, как за соломинку и путь к спасению.
— Так езжай домой.
— Как я поеду, у нас аншлаг. — Саша устало потер лицо ладонями и вновь взял телефон. В который раз набрал номер Тани, но в ответ слышал только длинные гудки.
— Я разберусь, — улыбнулась медсестра и вышла за дверь. Вернулась через несколько минут и довольно известила: — Остались только двое: Иваныч с ангиной и баба Галя с высокой температурой.
— Отлично, зови, — просиял Саша. — Спасибо тебе огромное.
— Да не за что.
Расправившись со сложными пациентами, Белов быстро переоделся и спустился к машине. Погода стремительно портилась, от ярко сиявшего с утра солнца не осталось и следа, небо затянули тяжелые свинцовые тучи, и начался снег с дождем. Тихо выругавшись на капризы погоды и свою летнюю резину, Саша сел за руль и завел двигатель.
