— Тогда я сразу поеду на работу. — Павел повернулся к жене. — Танюш, тебя, как только закончите, Аслан заберет. Он около двери ждет.
— Хорошо, — бесцветно ответила она, но ощутила, как пульс участился.
— Всего доброго. — Саша пожал руку Павлу и обратился к Тане: — Проходите в соседний кабинет, раздевайтесь и присаживайтесь на кресло.
Она не пошевелилась, слышала, как муж медленно идет к двери. Каждый его шаг эхом отдавался в ушах. Наконец дверь с щелчком захлопнулась, и Таня, облегченно выдохнув, осмотрелась.
— Дверь там, — сухо бросил Саша и, указав ей направление, направился к раковине.
Таня встала и на негнущихся ногах направилась в соседний кабинет.
Таня вошла в кабинет и осмотрелась. Небольшое помещение без окон, но с ярким светильником около гинекологического кресла. Чуть поодаль кушетка, какая-то аппаратура и ширма. Тяжело вздохнув, направилась в ту сторону.
Присев на кушетку, несколько секунд просто сидела и смотрела в одну точку, думая, что делать. Ситуация, в которую попала, была очень щекотливой, и как выбраться из нее с наименьшими потерями, Таня пока не знала. Не представляла, как вообще смотреть в глаза Белову.
Две ночи подряд он ей снился. Его чувственные губы, жадно ласкавшие ее тело, искусные руки, доводившие до исступления. Эти сны выматывали, она просыпалась разбитой и неудовлетворенной. При воспоминании об откровенных сценах, в которых участвовала, щеки непроизвольно заливал румянец, а между ног становилось горячо и влажно. Все это остро контрастировало с реальностью, в которой Таня жила последний месяц, и окончательно выбивало из колеи.
Когда утром Павел сказал, что вместо Вершининой они поедут к Белову, Татьяна оторопела на какое-то время, а потом ответила категорическим отказом. Кто угодно, только не он! Но Паша ожидаемо проигнорировал ее мнение и, не особо церемонясь, запихнул в машину. А теперь вот бросил в клетку с тигром. Как ей в одиночку справиться со своим наваждением?
Трусливо сбежать? Таня обреченно покачала головой, слишком боялась мужа. В последнее время он превратился в настоящее чудовище, помешанное на продолжении рода. Пока ей везло, и беременность не наступала, но что природа может противопоставить высоким технологиям? Времени оставалось все меньше, ей срочно нужен был какой-то выход. И только Белов мог помочь найти его. Надо как-то поговорить с ним… Но как, если от одного его взгляда дыхание сбивается, а пульс колотится, как сумасшедший?
Таня глубоко вздохнула, осознавая обреченность своего положения и дрожащими руками принялась расстегивать мелкие пуговки на платье.
Саша долго мыл руки, нарочно растягивая время, опасаясь возможного возвращения Павла. Выждав, как ему показалось, достаточное количество минут, выключил кран, вытер руки и направился к кабинету, где его ждала Таня. Блестяще разыграл партию, осталось лишь получить свой заслуженный приз.
Чем ближе он подходил к заветной двери, тем сильнее внутри все дрожало от волнения. Так не нервничал даже перед первым своим пациентом. Единственное, что вселяло робкую надежду, — если Таня осталась, значит готова к разговору. Другие варианты Саша умышленно не рассматривал. Боялся, но упрямо шел на эшафот, ведь палачом была любимая женщина. Только в ее силах было казнить его или помиловать.
Войдя в кабинет, Саша увидел Таню и замер от неожиданности. В одном бюстгальтере она сидела на кресле, положив руки на колени и ждала его. Не думал, что до этого дойдет. Рассчитывал, что они просто поговорят и все выяснят, но Таня, видимо, считала по-другому.
Озадаченный таким положением дел, он щелкнул замком и прошел в глубь смотровой.
— Я вижу, вы готовы? — Саша горько усмехнулся, скрывая нервное напряжение и, надев перчатки, включился в ее жестокую игру. Что ж, она хочет осмотр? Она его получит. Со всеми почестями.
— Да, — тихо ответила Таня, избегая смотреть ему в глаза, откинулась на спинку кресла и положила ноги на специальные подставки. Закрыла глаза и постаралась расслабиться, но ничего не получалось. Не могла видеть в Белове только врача после того, что между ними было, пусть и не в реальности, а во сне.
Саша взял необходимые инструменты, направил свет на нужную ему область и приступил к осмотру. Чем больше он видел, тем сильнее хмурился. Синяки на внутренней стороне бедер, микротрещины на слизистой наводили на определенные выводы, и они ему совсем не нравились. Саша понимал, что это не его дело и вмешиваться в общем-то ни к чему, но и промолчать не мог. Взяв необходимые анализы, закончил осмотр и отошел, раздумывая, как поступить.
— Что-то не так? — взволнованно спросила Таня, заметив, как напряжено его лицо. Губы плотно сомкнуты, и желваки проявились на лице. Убрав ноги с подставки, села и прикрылась одноразовой пеленкой. — Вы закончили?
Саша посмотрел ей в глаза, пытаясь найти там хоть что-то, но тщетно — в них царили абсолютная пустота и холод. Она словно была не здесь и не с ним, точнее, присутствовала физически, но не мысленно.
— Он тебя что, насилует?
Таня замерла, пальцы вмиг стали холодными, а по позвоночнику поползли липкие мурашки. Догадался? Или изначально знал? Какого ответа ждет? А может, это происки супруга? С трудом взяв себя в руки, выбрала наиболее безопасный вариант.
— Вас это не касается, — сухо ответила и, зябко дернув плечами, встала.
Ледяной тон остудил пыл Саши, в очередной раз показав, что он никто для нее. Злость невольно всколыхнулась в душе, а отчаяние хлынуло по венам. В полной мере осознал, что потерял Таню, что больше она ему не принадлежит, но не желал мириться с такой правдой.
Терпение лопнуло, как мыльный пузырь. В два шага сократил расстояние между ними и, схватив Таню за руку, грубо развернул к себе.
— Какого хрена ты творишь? — прорычал, едва контролируя себя. От близости Тани голова предательски закружилась. Дыхание сбилось, а адреналин хлынул по венам, разгоняя сердце до максимальных оборотов.
— Пустите, — дернулась Таня в жалкой попытке вырваться, но, попав в плен колдовского взгляда Саши, замерла. Смотрела, как кролик на удава, и не могла пошевелиться. Он был непозволительно близко. Его глаза казались полностью черными, а огонь, что полыхал в них, обещал спалить дотла.
Саша с жадностью смотрел на то, как расширяются ее зрачки, и боролся с оглушающим желанием подчинить Таню себе. Понимал, что это неправильно, что так нельзя, но мозг неожиданно завалился в спячку. Остались лишь инстинкты, дикие и необузданные. Поддавшись им, он приник к ее губам, вкладывая в этот поцелуй все свои злость и отчаяние. Хотел напомнить, как им было хорошо вместе и доказать, что это не было ошибкой.
Почувствовав его влажные губы на своих, Таня задрожала всем телом, мурашки ринулись по коже врассыпную, а жаркая волна едва не сбила с ног. Испугавшись неожиданно острых, запретных эмоций, начала вырываться, но Саша не позволил. Крепко держал ее голову одной рукой и миллиметр за миллиметром отвоевывал территорию. Исступленно ласкал плотно сомкнутые губы, а второй ладонью скользил по обнаженной коже, заставляя Таню забыть обо всем и перенестись в мир тактильных ощущений.
