Мои губы снова атаковали, на этот раз углубляясь, приподнимая меня на цыпочки и тиская чуть пониже талии.
– Что за… легенду? – с трудом отрываясь от сладких губ, я сбросила руки со своей задницы.
Гордеев улыбнулся, с довольным видом оглядывая меня пожелтевшими глазами.
– Для конспирации – для всех тех, кто непременно о тебе узнает, ты будешь играть роль… моей новой любовницы.
Глава 15
Всю дорогу до университета я отказывалась с ним разговаривать.
Во-первых, отходила от потрясшего всю мою нервную систему заявления, что я, мол, теперь любовница ректора. Вроде как тайная, но с намерением, чтоб прознали.
Это ж надо! Любовница! Хоть бы невестой назначил – было бы не так обидно.
Но нет, в невесты людских женщин обычно не берут, как он объяснил. А потому могут не поверить и начнут копать. А вот любовница – это пожалуйста, это сколько угодно… У каждого нелюдя, по пять, по шесть, любовниц как минимум, а потому появление очередной охмуренной ментальной магией человечки в компании могущественного Василиска уж точно никого не удивит.
Во-вторых, меня ломало от того, что придется сегодня покинуть территорию главного административного здания, где Демьян строго настрого приказал мне оставаться в течение дня. «Ступа» находилась недалеко – всего лишь через квартал. И тем не менее мой уход туда нарушал прямой приказ.
Я долго сомневалась идти туда или нет, но побоялась, что Элька снова начнет трезвонить и привлечет к себе внимание. Сама я тоже не хотела ей звонить и переносить встречу.
Решила, что если следящие за мной охранники не остановят – пойду. Всегда потом можно отмазаться – а что мол, такого? Я думала – нормально, если не тормозит никто…
Охранники не отреагировали никак. Просто переместились на своем черном внедорожнике на обочину перед баром и там сидели, лениво поглядывая на вход. Я даже обиделась – то же мне, защита! А если я с заднего хода сбегу?
С другой стороны, пофигизм охранников был только мне на пользу – как бы иначе я смогла добраться сюда, где Элька уже нетерпеливо дожидалась меня с жареной картошкой и двумя бокалами безалкогольного, по утреннему времени, пива.
– Рассказывай! – не терпящим возражений голосом потребовала подруга.
Я тяжко вздохнула – сразу же по всем поводам.
– Нуу! – подогнала она, подвигая бокал.
Я снова вздохнула – если бы решила рассказать ей все, как оно есть на самом деле, наливать пришлось бы уже мне ей, и вовсе не безалкогольное пиво.
– Ну в общем… вляпалась я в одну неприятную историю.
– Это я уже поняла, – Элька слизала и отхлебнула. – В деталях, пожалуйста. И поподробнее.
В деталях получилось довольно складно – учитывая, что я проработала всю «человеческую» версию произошедшего за пятнадцать минут, пока ехала от квартиры ректора в университет.
В человеческой версии ректор, как многие и подозревали, оказался крупным криминальным авторитетом, главой влиятельного клана. И упала я в обморок оттого, что увидела на его шее, под воротничком, татуировку этого самого клана, о которой когда-то читала.
Заподозрив во мне шпионку, Гордеев увез меня в одну из своих конспиративных квартир, где изрядно напугал. И выяснил, что я вовсе не шпионка, а просто безнадежно влюбленная в него дурочка.
– Как… напугал? – у Эльки был такой вид, словно она готова была спрятаться за бокалом. Или вообще, залезть под стол.
Я прищурилась.
– Ты уверена, что хочешь знать об этом?
Она быстро-быстро закивала.
– Хочу, конечно! Только… если я тебе скажу «хватит» – ты остановишься. А то мне уже страшно.
Я фыркнула. Вот ведь репутация у нашего ректора! Она ж реально думает, что он меня насиловал или избивал на той конспиративной квартире. Или вообще пытал!
Я решила поддержать репутацию Горыныча. Будет знать, как издеваться надо мной, скользкий гад!
– Представляешь, вывел меня на крышу здания, приказал своим амбалам связать за ноги и спустил вниз на веревке!
– О боже… – Элька вся побелела, дрожащей рукой хватаясь за грудь.
– Ага. А представь, каково мне было! А потом… потом… вытащил меня и пригрозил, что если не расскажу, зачем я его поцеловала, то вывезет меня в лес и закопает рядом с его бывшей… живьем!
– Стоп-стоп! Хватит! – запричитала подруга, как раз, когда я сообразила, что возможно немного того… перебарщиваю.
Отдышавшись, Элька все же потребовала продолжения, но уже без деталей.
– Как же он тебе поверил? Или все-таки рассказала, что поцеловала его из-за проигрыша?
Я поперхнулась жареной картошкой.
– Ты что! У меня заняло час убедить его, что он мне нравится! Если узнает, что я проиграла этот поцелуй в карты… мне пи***ц! В буквальном смысле этого слова.
Я думала, что Элька снова заохает испуганной курицей, но вместо этого она смотрела на меня с выражением лица, какое бывает у журналиста, готового задать знаменитости каверзный вопрос.
И задала его.
– Каким же, интересно, образом ты убеждала его – целый час?!
– Эмм… Ну… на коленях ползала… – не зная, куда девать руки, я вытащила еще одну картошку. Неловко ткнула ей в кетчуп и понесла ко рту…
– Ползала или стояла? – Элькин вопрос застал меня врасплох, рука дернулась, кетчуп отделился от картошки и угрожающе большой каплей пополз вниз – прямо на мой новенький, дорогущий, небесно-голубой джемпер!
– Вот черт! – ругнулась я, опуская глаза и готовясь увидеть отвратительное жирное, бордовое пятно, с которым придется весь день щеголять, не имея возможности переодеться.
Но увидела нечто куда более страшное.
Свою бледную в хмуром утреннем свете, покрытую мурашками и красующуюся изящно стоящую сосками… грудь!
Совершенно и беспощадно голую.
– А-а-а… – хрипло закричала я, отбрасывая от себя картошку и еще раз капая на себя – прямо между голых ног!
– Что случилось? – всполошилась Элька, испуганно оглядываясь – то ли позвать на помощь, то ли убедиться, что моего вопля никто не слышал.
Однако слышали все. И все, ВСЕ! обернулись посмотреть на меня – вжимающуюся в стул, пытающуюся провалиться сквозь него, абсолютно голую девушку!
– Боже… боже… – заикаясь, я пыталась выдавить из себя хоть какое-то объяснение, но для начала надо было объяснить себе – а как объяснить, когда мозг отказывается воспринимать происходящее, когда адреналин, страх и ужас лишают способности думать…
Как в том сне! Боже мой, как в моем сегодняшнем кошмаре – только я не перед ректором голая, а перед всеми!
