– Время, – напомнил Демьян, сжимая мои бедра еще сильнее.
– Пошли туда кого-нибудь! – нашлась я. – В ресторан, где я работала! Твои люди ведь сумеют добиться от хозяина правды! Да и незачем ему меня покрывать – я ему никто...
На мгновение снова наступила тишина – только мое сердце продолжало колотиться лихорадочно, в ожидании, что вот-вот меня скинут, отшвырнут в сторону – как ненужную, надоевшую игрушку.
– Хорошо, – ответил он наконец. – Я выясню всё сам, но для начала пошлю туда Грега сегодня вечером. Дашь ему адрес. А пока слезай и заканчивай свою еду – мясо скоро станет совсем несъедобным…
– Нет. Не слезу, – помотав головой, я прижалась к нему еще плотнее.
Я не знаю, что на меня нашло. Какое-то тупое, ослиное, детское упрямство и ощущение, что я не смогу спокойно ждать, ничего не смогу делать, пока он будет выяснять, служила ли я в моем бывшем ресторане подстольной соской.
А еще мне нужно было – необходимо! – чтобы он поверил мне на слово – еще до того, как всё проверит и узнает от Грега правду. Нужно было, чтоб он поверил мне прямо сейчас!
Вжавшись в моего ректора всем телом, я обвила руками его шею, чувствуя, как он весь каменеет подо мной. Именно весь, а не только в паху – словно я пугала его, словно он не знал, как реагировать на мое поведение.
Плевать! Я делала то, что подсказывало мне чутье.
– Я никогда не была ни с кем до тебя! – прошептала в стриженный, колючий висок. – Даже не целовалась…
Не задумываясь, поцеловала его куда-то наобум – просто потому что слово «поцеловать» разогрело в душе желание это сделать.
Демьян издал странный звук – нечто среднее между смешком и стоном.
– Целоваться ты и в самом деле не умеешь. Больше кусаешься.
– Неблагодарный… – я несильно куснула его в мочку уха, а сама возликовала в душе – не злится, больше не злится на меня!
Однако радоваться все еще было рано. Мало чего там нарассказывает Грегу мой бывший работодатель. А вдруг решит очернить меня в отместку за уход!
Я побледнела, представив себе реакцию Демьяна. Как бы не прибил… Самообладание у него, конечно, хорошее, но не в самообладании дело, а в гордости. И та же гордость, что сейчас заставляет его скрывать свою ревность, может позволить ему меня убить, если окажется, что я обвела его вокруг пальца.
От мысли, что я небезразлична такому сложному мужчине было… странно. Тепло, сладко и немного страшно. Ведь, если я ему на третий день знакомства так важна, что ж дальше-то будет?
– Так что ты там говорила про змею ? – требуя внимания к себе, ректор дернул меня за бедра, впечатывая и заставляя хватануть ртом воздух.
– Эмм… Я вижу змею… или змея… черного. Когда закрываю глаза. Словно тот самый третий глаз открывается… охх… что ж ты делаешь…
Все это время Демьян круговыми движениями втирал мои бедра в свои, весьма точно нацелившись холмом на своих брюках мне между ног.
– Продолжай. Увидь это снова, – стянув мои темные очки, он зачем-то расширил мне пальцами глаз. Подержал так пару секунд и отпустил. – Хм… Как интересно.
Руки его скользнули мне под платье, сжали ягодицы и продолжили массировать вокруг тонкого полотна трусиков…
– Что… интересно… – в голове моей все поплыло, от его умелых касаний уже начинала гореть кожа и концентрироваться в бедрах напряженное тепло.
– Интересно, галлюцинация ли это или ты и в самом деле научилась смотреть в саму суть вещей. Обычно это происходит гораздо позднее… Если вообще.
– А зачем, зачем… вот это вот всё? – я опустила голову, имея в виду то, что происходит между нашими телами.
– Просто так. Не нравится?
Он что, проверяет меня на шлюшество? Или снова испытывает на прочность? Но ведь он не магией это делает, как же я способна этим рукам противостоять…
– Не нравится? – повторил он, уже более жестко.
Совершенно запутавшись в своих эмоциях и ощущениях, я кивнула. Потом мотнула головой.
– Нравится… просто… место неподходящее… как мне кажется.
– Отчего же? Мы ведь тоже в закрытом кабинете… От общего зала шторка отделяет… Официант теперь не скоро придет – они сейчас заняты, аннотацию к салату переделывают, новые даты штампуют…
Трусики отодвинули в сторону, и я почувствовала пальцы – прямо там. Но не вторгающиеся, нет! Мягкие и дурманяще-медленные, порхающие над сверх-чувствительными складочками…
Боже, что он делает… Застонав, я уткнулась лицом в волосы Демьяна.
– И что… – еле выдохнула. – что дальше?..
В ответ один из пальцев быстро пробежался вдоль клитора. Я тихо всхлипнула, начиная плыть.
– Думаю, ты знаешь, что дальше…– он усмехнулся, продолжая сводить меня с ума хорошо просчитанными, круговыми движениями вокруг и вдоль возбужденного бугорка...
И я уже было расслабилась. Уже было отдалась на его волю, понимая, что он все равно победит, все равно доведет меня до пика – тогда, когда захочет, и тем темпом, который придет ему по душе…
Но вдруг распахнула глаза.
Что-то было не так. Что-то было очень неправильно во всем этом – ну, кроме того, что мы занимались петтингом в публичном месте. Какое-то не вполне сексуальное напряжение окружало меня – я чувствовала его теми самыми, недавно обнаруженными сверхъестественными органами чувств.
Это было похоже на… неприятный запах в гуще благовоний. На пресловутую ложку дегтя в бочке сладкого меда.
И тут поняла. «Тоже»! Короткое, и вроде бы ничего не значащее слово, которое Демьян подчеркнул особым тоном – словно хотел, чтобы я обратила на него внимание.
«Мы с тобой тоже в отдельном кабинете», – сказал он. Тоже. Как с теми, с кем, по его мнению, я уединялась в моем бывшем ресторане.
– Ты мне не веришь, – прошептала, глотая ставшую отчего-то горькой слюну. – Уже заранее не веришь.
Он прекратил все движения, убрал руки и слегка отстранился.
– С чего ты взяла? Я же сказал, что пошлю в твой ресторан человека, который все выяснит…
– Ты сказал «тоже». Что мы с тобой «тоже в закрытом кабинете». С кем еще ты считаешь, что я была?
Дыхание мужчины подо мной участилось, тело ощутимо стало теплее.
– А это ты мне скажи, Елена, с кем ты была и когда. И как умудрилась сохранить девственность. Хоть я и подозреваю, как…
– Я ведь уже сказала, – повысила я голос. – Я уволилась, когда…
– Знаю я вас! – прорычал он – так неожиданно, что я подскочила от испуга.
– К-кого?
Мгновение, и мое горло обхватила железная рука.
– Лживых сук, только и ищущих с кем бы перепихнуться, пока мужик пашет, добывая им гребанного мамонта…
