Я вспомнила – такой закуток есть на каждом этаже, за последними кабинетами, и выходит он на наружный стояк балконов, соединенных бетонной пожарной лестницей.
Да, это отличное место, чтобы отдышаться. Да и сблевануть, если что, можно в огромную чугунную урну в углу.
Вместе мы доковыляли до самого балкона (благо никто кроме секретарши не заметил), Демьян толкнул дверь… и замер.
– Что?.. – ткнулась я в его спину, не видя того, что видит он.
И тут почувствовала, как он собирает вокруг себя Темную ауру – ту, что использовал, когда вокруг были студенты. Значит, там кто-то из сокурсников, догадалась я. И, наверняка, курит, за что сейчас получит от ректора люлей.
Но оказалось все гораздо хуже – причем не для какого-то там студента, а лично для меня.
– О, Демьян Олегович! – воскликнул в лживом изумлении знакомый женский голос. – Какая неожиданная случайность! А я как раз подумывала вас найти, рассказать кое-что интересное об одной вашей… студентке… Помните, Леночка Никитина? Уверена, что помните и очень хорошо.
Я не стала дожидаться, пока она расскажет Демьяну правду – ту самую правду, которую я собиралась рассказать ему уже давно, но так и не сподобилась. Что я проиграла поцелуй с ним в карты.
Я понятия не имела, как он на это известие отреагирует – обидится ли, прогонит ли меня? Отменит ли свадьбу? Или, наоборот, посмеется над злопыхательницей и выгонит ее из университета взашей?
Не стала размышлять, откуда Буркова вообще обо всем узнала – и о поцелуе, и о наших отношениях? Ведь Зуева должна была рассказать ей, что я струсила и так и не поцеловала ректора! Неужели Элька проболталась? Но ведь Элька знает об истинной сущности Демьяна – она бы не посмела… Черт, вероятно, кто-то подглядел – кто-то, кого упустили охранники Демьяна с порцией Летанина.
Все это вдруг стало неважным, потому что меня реально, по-настоящему затошнило, и меньше всего я хотела, чтобы Буркова стала свидетельницей моего содрогания над грязной, железной урной. Небось еще и подумает, что меня выворачивает от переживаний и страха разоблачения.
И я сбежала. Опять позорно и трусливо сбежала – так и не обнаружив себя перед Бурковой и ничего не сказав Демьяну, все еще стоящему ко мне спиной. Правда не в портал, а обратно по коридору и вниз по ступенькам внутренней лестницы здания – туалет на нижнем этаже был немного ближе, чем на этом.
Уже закрывая рот рукой, ворвалась внутрь, не глядя толкнула дверь одной из кабинок… и согнулась над унитазом, опустошая желудок в жесточайшем рвотном позыве.
Тяжело дыша, приподнялась, моргая уставилась на белую кафельную плитку…
Что там происходит сейчас наверху? Уже узнал Демьян о моем проступке? Уже злой? Или спустил Буркову с лестницы? Черт, надо возвращаться… Надо наврать, что я собиралась все рассказать буквально сегодня…
Ага, поверит он, как же. Так же поверит, как тогда, когда ему наплели про ресторан.
Морщась от горечи во рту, я поднялась, вытерла тыльной стороной ладони и рот… и чуть не вскрикнула. В блестящем кафеле кабинки что-то отразилось – какое-то движение…
А потом плотно закрылась и, судя по звуку, защелкнулась наружная дверь в туалет.
Холодея сердцем, я поднялась окончательно.
– Демьян? – спросила чисто для проформы, уже зная, что это не Демьян – его бы я почувствовала. И унюхала – обоняние в последнее время сильно улучшилось.
Осторожно обернулась и выглянула из кабинки.
И задохнулась от ужаса – в закрытом на замок женском туалете, кроме меня были еще трое. И отнюдь не женщины
***
– Привет! – нарочито весело поздоровался со мной тот самый – отморозок Бурковой. Ростик, кажется его зовут. Вероятно, с ней же и приперся сюда. Следил со своими дружками издалека, и как только подвернулась возможность, загнал меня в идеальную ловушку.
– П-привет… – я перевела испуганный взгляд на двух других – парней. Не такие жуткие, как «Ростик», но тоже ничего хорошего.
Что они мне сделают? Изнасилуют? Прямо здесь, в туалете? Под носом у Демьяна? А почему, собственно, нет? Они ведь не в курсе, что он может их в порошок стереть легким движением правой брови.
– Слушай… Я же предлагала Бурковой расплатиться… Она сама отказалась, – делая шаг в сторону, я посмотрела на окно – закрыто наглухо. Да и куда бы я сиганула отсюда? С седьмого этажа…
– Да мне начхать на твой долг, – невозмутимо ответил Ростик. И двинулся ко мне.
Не зная, куда еще сбежать, я подалась обратно в кабинку. Он не остановился, пока не подошел к проему двери и не закрыл его собой, тяжело опираясь обеими руками о стенки с двух сторон. Не удержавшись, я упала на закрытую крышку сиденья.
– Всегда хотел поиграть в одну интересную игру… – опустив одну руку, амбал потянулся к ширинке. – Помнишь такую – из детского сада?
– К-какую еще игру, придурок? – чуть заикаясь выпалила я, уже готовая разреветься.
– Я тебе покажу свой, а ты мне свою? Давай? А потом я тебя отпущу, вот честное пионерское! – Ростик прижал вторую руку к груди в клятвенном жесте. – Мне ничего больше не надо – только посмотреть, что у тебя под юбкой. Ну, и ты чтоб посмотрела на мой болт… Потрогать тоже, конечно, можешь, если понравится… полизать уже не прошу, но если захочешь, могу даже помыть. Ну, или так полижи… я чистый…
Он точно псих, поняла я. Буркова не врала. Чуваку срочно надо лечиться, а мне…
«А тебе надо собраться с мыслями и вспомнить, кто ты такая, и что в твоих силах с этими уродами сделать», – донеслось до меня – издалека и прямо в мозг. – «Я за дверью, если не справишься. Только имей в виду – если позовешь, я никого из них точно в живых не оставлю».
Я ахнула. Демьян! Прямо за дверью, готовый в любой момент ворваться, снеся нафиг дверь, и не оставить тут камня на камне.
Внезапно мне стало легко и спокойно на душе. Страх прошел, дрожь тоже. Однако же, звать Демьяна на помощь я не спешила. Откинулась на туалетном бачке, словно на кресле, и скрестила руки на груди.
– Ну, давай поиграем… – усмехнулась, выразительно играя бровями. – Доставай своего друга.
«Ты что задумала?!» – за дверью поднялась темная волна ярости. – «Порнухи в жизни не хватает?!»
А вот тут мне реально смешно стало – интересно, что он думает со мной произойдет, если я увижу чужой член? Снова ослепну?
«Не волнуйся, он не успеет…» – послала мысленный ответ.
И сосредоточилась. Сильно сосредоточилась – так сильно, как еще ни разу в жизни. Чтобы пробрала этого ублюдка моя магия, чтобы до мозга костей достала и засела там надолго. Как минимум до ночи.
Ростик чертыхнулся, запутавшись в ширинке, куда полез рукой, как только я согласилась «поиграть». И еще раз чертыхнулся. Уже лихорадочно пихнул руку внутрь, чуть не по локоть…
