– Хорошо, – сказал Сапарелли, – но почему вы промолчали об этом в интервью?
– Потому что мне нравится Джеффри. То, что я вам сейчас рассказал, не означает, что Джеффри как-то связан с исчезновением Винсент. Но после интервью я все думал о том случае и не мог успокоиться. Решил, что вам стоит знать.
– Спасибо. Я вам признателен, что вы об этом рассказали.
В машине Леон и Сапарелли не смотрели друг на друга и делали записи у себя в блокнотах. Леон старался как можно точнее записать по памяти их беседу и был уверен, что тем же самым был занят и Сапарелли. Они зарегистрировались в отеле недалеко от аэропорта, и Сапарелли забрал у него рюкзак Винсент.
– Доброй ночи, – сказал Сапарелли, когда им выдали ключи от номеров. Он впервые заговорил с Леоном с того момента, как они уехали из порта.
– Доброй ночи.
Леон не стал подниматься наверх, а решил посидеть в баре, потому что ему было уже за семьдесят, у него не было денег на путешествия, и это вполне могла быть последняя возможность выпить в баре в Германии, хотя все здесь разговаривали по-английски – сказывалась близость аэропорта. Ему захотелось, чтобы рядом с ним сейчас была Мари. Он допил свой бокал и пошел в номер, погладил сменную рубашку и немного посмотрел телевизор. Потом он попытался представить, как будет выглядеть в отчете последний разговор: интервьюируемый сообщил, что Джеффри Белл однажды угрожал выбросить за борт свою коллегу. На тот момент он и его коллега состояли в романтических отношениях. Интервьюируемый сообщил о случившемся капитану. Однако в досье на сотрудников не был упомянут этот случай с Беллом, из чего следует, что компания не предприняла никаких действий. Он пролежал всю ночь без сна, встал в половину пятого утра, выпил четыре чашки кофе и спустился вниз, встретил там Сапарелли, и они сели в машину до аэропорта.
– На вас тот же костюм, что и вчера? – спросил Сапарелли. Они сидели рядом в бизнес-классе, полет длился уже час. Леон чувствовал себя отвратительно, но и Сапарелли выглядел ужасно. Ему хотелось спросить Сапарелли, не мучился ли он тоже от бессонницы прошлой ночью, но боялся показаться навязчивым.
– Поездка была короткой, – ответил Леон. – Не думаю, что была нужда брать два костюма.
– Знаете, о чем я подумал? – Сапарелли смотрел перед собой. – Дурная весть бросает тень на того, кто ее приносит.
– Это сказал Ницше?
– Нет, это сказал я. Можно взглянуть на ваш блокнот?
– Мой блокнот?
– Тот, в котором вы вчера писали в машине, – сказал Сапарелли.
Леон достал свою записную книжку из переднего кармана и протянул ее Сапарелли. Тот пролистал ее до последних записей, быстро пробежал их глазами, потом вырвал две последние страницы и положил их к себе во внутренний карман пиджака.
– Что вы делаете?
– На самом деле, у нас одинаковые интересы, – сказал Сапарелли. – Я думал об этом прошлой ночью.
– И как вашим интересам помогло то, что вы вырвали страницы из моего блокнота?
Леон чувствовал, что должен быть взбешен из-за записной книжки, но он так устал, что ощущал лишь смутный страх.
– Я знаю, что вы не на пенсии, – сказал Сапарелли.
– Что, простите?
– Я знаю, что вы живете в кемпинге и подрабатываете на складах перед Рождеством. Я знаю, что прошлым летом вы работали в парке развлечений Adventureland. Где вы остановились, в Индиане? – Он все так же смотрел вперед.
Леон молчал.
– В Айове, – тихо сказал он.
– А позапрошлым летом вы с женой работали в палаточном лагере в Северной Калифорнии. Я знаю, что вы недавно устроились разнорабочим в отель Marriott в Колорадо. Я знаю, что у вас всего один костюм. – Он повернулся к Леону. – Я вас ни в чем не виню. Я прочитал про схему Понци, когда наткнулся на ваше заявление пострадавшего. Очевидно, много умных людей попались на мошенничество.
– Тогда что конкретно вы хотите мне сказать? Я не уверен, что моя трудовая биография как-то связана…
– Я имею в виду, что вам нужны новые заказы на консультации, а я хочу ходить на работу, чтобы при этом никто не думал: вот он написал тот ужасный отчет, который просочился в прессу и из-за которого уволили людей. Кстати, и вам ведь хочется того же. Вам хочется ходить по улице, чтобы люди не смотрели на вас как на предвестника беды.
– Вы предлагаете не включать в отчет последний разговор.
– Мы не обязаны запоминать то, что не вошло в официальные интервью, ведь так? Я записал интервью и ничего, кроме них.
Леон потер лоб.
– Мы могли услышать подозрительную историю, а могли и не услышать, – мягко сказал Сапарелли. – Подозрительную историю, которая ничего не доказывает. Факты дела не изменились. Факт в том, что мы никогда не узнаем, что произошло, потому что никто ничего не видел.
– Там был Джеффри Белл.
– Джеффри Белл исчез в Роттердаме. Джеффри Белл уже списан со счетов.
– А вас не настораживает, что он сошел с корабля во время первой же остановки после того, как она…
– Я не имею представления, почему он сошел с корабля, Леон, и мы оба знаем, что никакие правоохранительные органы не будут его допрашивать. Посмотрите на ситуацию с другого ракурса, – сказал Сапарелли. – Неважно, что я напишу в отчете, – Винсент Смит останется мертва. У этой истории все равно не будет хорошего конца, даже если включить в отчет последний разговор. Будет только вред.
– Но вы же хотите составить точный отчет.
Все пошло не так. Солнце светило в иллюминатор слишком ярко, воздух был слишком душным, Сапарелли сидел слишком близко. У Леона болели глаза после бессонной ночи.
– Допустим, в отчет войдет все, что было сказано на корабле. Оживит ли это подругу Джонатана Алкайтиса?
Леон взглянул на него. Присмотревшись к Сапарелли, он убедился, что он тоже не спал. У него были красные воспаленные глаза.
– Просто я не был уверен, – сказал Леон. – Я не был уверен, что это одна и та же женщина.
– Много вы знаете женщин по имени Винсент? Послушайте, я был детективом, – сказал Сапарелли. – Я составляю досье на всех и вся, такая уж профессиональная привычка. Тут есть кое-какой конфликт интересов, вам не кажется? Вы беретесь за консультирование по делу, в котором замешана бывшая супруга мужчины, укравшего у вас все деньги. Миранда в курсе?
– Я никогда ничего не скрывал, – возразил Леон. – Все есть в открытом доступе.
– В открытом доступе – не то же самое, что взять самоотвод. Вы же ей не сказали, верно?
– Она могла бы сама узнать. Если бы только набрала мое имя в поисковике…
– А зачем бы она это делала? Вы ее бывший коллега, она вам доверяет. Когда вы в последний раз искали информацию о человеке, которому доверяете?
