– Боюсь, что да, – ответил Уолтер. – Там какое-то отвратительное граффити.
«Он думает, это сделал я», – подумал Пол и отчего-то почувствовал себя оскорбленным.
– А мистер Алкайтис видел?
– Кто?
– Ты знаешь, о ком я. – Пол кивнул в сторону гостя, мужчины лет пятидесяти с чем-то, который сверлил взглядом свой стакан со спиртным.
– Это не Алкайтис, – ответил Уолтер.
О боже. Пол нашел предлог удалиться и отправился к бару, где Винсент покончила с натиранием до блеска бокалов и теперь принялась смахивать несуществующую пыль с бутылок.
– Привет, – сказал он, и когда она повернулась, его поразило, что в глазах у нее блестели слезы. – Все нормально?
– Надпись на стекле, – прошептала она.
Ему захотелось немедленно уйти, сбежать от коллег, вызвать водное такси по телефону прямо в лобби, пойти к пристани, уехать в Грейс-Харбор и не возвращаться.
– Наверное, это натворил просто какой-то пьяный подросток.
Она украдкой вытерла глаза салфеткой.
– Извини, – сказала она, – я сейчас слишком расстроена, не могу разговаривать.
– Конечно, – ответил он, все глубже погружаясь в пучину отвращения к самому себе, вопреки советам терапевта в клинике. Он заметил в лобби оживление: Уолтер вышел из-за стойки администратора, Ларри вытаскивал тележку для багажа из потайного шкафчика рядом с пианино. Винсент поспешно сварила себе чашечку эспрессо. Обычно лобби отражалось в стеклянной стене отеля почти с зеркальной точностью, но сейчас отражение было залито белым светом от приближавшейся лодки. В отель приехал Джонатан Алкайтис.
2.
Три года спустя, в декабре 2008-го, Уолтер прочитал на ресепшен новость об аресте Алкайтиса и почти потерял сознание. Халиль, работавший в ту ночь в баре, тотчас примчался к нему со стаканом холодной воды: «Уолтер, на, попей, сделай глубокий вдох…», и Уолтер попытался снова задышать, отпить воды, не упасть в обморок, а в глазах у него заплясали звезды. Коллеги Уолтера столпились вокруг, спрашивали, что случилось, галдели и предлагали вызвать водное такси, чтобы довезти его до больницы, а потом взгляд Ларри упал на статью New York Times на экране компьютера, и он громко выдохнул.
– Я был его инвестором, – объяснил Уолтер.
– Алкайтиса? – спросил Ларри.
– Помнишь, он приезжал сюда прошлым летом? – Уолтера замутило. – Вместе с Винсент. Мы с ним разговорились, потом речь зашла об инвестициях, я сказал, что у меня есть кое-какие сбережения…
– О господи, – воскликнул Ларри. – Уолтер. Я сочувствую.
– Он себя так вел, как будто делал мне одолжение, – продолжал Уолтер. – Потому что разрешил мне инвестировать в свой фонд.
Ларри наклонился над ним и положил ему руку на плечо.
– Они не могли пропасть, – твердил Уолтер. – Не могли же они пропасть. Это были все мои сбережения.
Затем последовал провал в памяти: как он добрался до своей комнаты? Уолтер не помнил, но спустя какое-то время он лежал на кровати и смотрел в потолок, полностью одетый, но без обуви, а на тумбочке рядом стоял стакан воды.
Было уже почти восемь утра, поэтому Уолтер оделся и пошел в офис к Рафаэлю.
– Я ничего не знаю, – сказал ему Рафаэль. Он нервно вертел ручку на костяшках пальцев, и Уолтер с недоумением наблюдал за этим трюком. Как получалось, что ручка не падала? – Нам придется подождать вестей от Соединенных Штатов.
– Вестей от кого? – Уолтер уставился на ручку.
– Ну, вестей о нашей судьбе, как бы мелодраматично это ни звучало. Я только что говорил по телефону с управляющим активами в Нью-Йорке, каким-то юристом, которого назначил судья, чтобы он разобрался с бардаком в фонде Алкайтиса. Думаю, он и будет решать, как поступить с отелем.
Ожидание оказалось недолгим. К концу следующей недели по отелю разнеслась новость о том, что управляющий решил его продать, чтобы в кратчайшие сроки получить максимально возможную сумму для возмещения ущерба инвесторам. Ходили слухи, что управляющая компания может выкупить отель, но Рафаэль к ним отнесся скептически.
– Скажу тебе кое-что по секрету, – сообщил он Уолтеру. – Отель уже четыре года не приносит прибыли. Если его кто-нибудь купит, то явно не человек из гостиничного бизнеса.
– А кто тогда вообще его купит?
– Вот именно, – ответил Рафаэль.
Когда их судьба стала ясна – здание выставят на продажу без надежды продать его в обозримом будущем, отель закроется уже через три недели, – Уолтера посетила странная мысль. Все уезжали, но означало ли это, что и он непременно должен уехать? Тихим утром за стойкой ресепшен, перед самым концом смены, он в четвертый раз попытался дозвониться до управляющего активами, и наконец трубку взял секретарь Альфреда Сэлвина.
– Сэлвин, слушаю.
– Мистер Сэлвин, это Уолтер Ли. Извините за настойчивость, – сказал Уолтер, – но я бы хотел обсудить с вами один срочный вопрос, по крайней мере, для меня он срочный…
– Чем могу вам помочь, мистер Ли?
Уолтер сам не знал, чего ожидать. Наверное, чего-то в духе юридической драмы, двуличного и хищного, как акула, человека с вызывающе американским акцентом, но Альфред Сэлвин говорил мягким голосом, был любезен и, казалось, внимательно слушал Уолтера.
– Насколько я понимаю, – уточнил Сэлвин, – здание расположено в довольно отдаленном месте?
– Можно и так сказать, – ответил Уолтер. – До Грейс-Харбор можно добраться на водном такси примерно за час.
– А Грейс-Харбор – это крупный населенный пункт? Прощу прощения, секунду, – на фоне послышался шум, и Сэлвин прикрыл трубку рукой. «Мистер Александр, – донесся до Уолтера приглушенный звук его голоса, – присядьте, пожалуйста, я сейчас освобожусь. Грейс, будьте добры, сделайте кофе для меня и Харви». Снова послышался шум, и Сэлвин заговорил в трубку. – Извините. Рискну показаться чересчур прямолинейным, но я сейчас пытаюсь выяснить, не сойдете ли вы с ума, если будете жить в одиночестве в пустом отеле в глуши.
– Я понимаю ваши опасения, – ответил Уолтер, – но, честно говоря, мне правда очень нравится здесь жить.
Неожиданно для себя он завел монолог о прелестях жизни в тихом, невероятно живописном местечке, о дружелюбии людей в соседней деревушке Кайетт – что явно было преувеличением, большинство из них терпеть не могли приезжих, – а сам думал только об одном: пускай ему разрешат здесь остаться, пожалуйста, ну пожалуйста. На мгновение повисла тишина.
– Что ж, – сказал Сэлвин, – вы меня вполне убедили. Не могли бы отправить мне к концу недели пару рекомендаций? В том числе, если возможно, от вашего нынешнего руководителя.
– Разумеется, – ответил Уолтер. – Спасибо, что выслушали. – Он повесил трубку, и на душе у него впервые полегчало с той ночи, когда он прочитал новость об аресте. Он обвел взглядом лобби и представил, что здесь больше никого нет.
