— Этого мало! — негромко и злобно прорычала Ветерок. — Надо вообще не давать ей есть!
— Довольно! — рявкнула Альфа. — Луна будет есть последней, кроме этого, начиная с завтрашнего дня она будет нести Высокую Стражу. Луна, завтра с рассветом ты сядешь на вершине скалы и будешь целый день и всю ночь следить за небом, высматривая Громких птиц и Длиннолапых, особенно если они вдруг появятся со стороны Бескрайнего Озера. Ты будешь нести эту стражу до тех пор, пока не докажешь, что научилась уважать Закон Стаи. Будь бдительна, и тем самым ты возместишь урон, который нанесла своей и нашей чести.
Онемев от возмущения, Гроза повернулась к Счастливчику, но тот упорно смотрел в землю. «Можешь прятать от меня глаза, сколько захочешь, — мрачно подумала Гроза, — но я прекрасно вижу, что ты расстроен не меньше, чем я!» Высокая Стража была ещё более тяжким наказанием, чем позорная обязанность есть последней. На скалах постоянно разгуливал свирепый ветер, среди голых камней не было укрытия ни от дождя, ни от палящего солнца.
Гроза хотела протестующе залаять, но Альфа уже повернулась спиной к притихшим собакам и последовала на середину поляны.
Весь остаток вечера Гроза тщетно пыталась справиться с яростью по поводу совершённой несправедливости, но когда стая собралась на вечернюю трапезу, её гнев вспыхнул с новой силой. Все, кроме неё, выглядели спокойными и даже довольными. «Они думают, что Альфа справедливо разобралась с Луной и воровством дичи!» — с горечью думала Гроза. Сама она совсем не могла есть, кусок не лез ей в горло, в пасти пересохло, дичь казалась горькой, как полынь. Будь её воля, она бы с радостью отдала свою долю Луне — впрочем, Гроза злилась на несправедливо наказанную патрульную собаку не меньше, чем на Альфу, Бету и остальных членов стаи. «Как можно быть такой покорной? — с бессильным бешенством думала она. — Как можно терпеть такую несправедливость?»
Сердито ощетинившись, Гроза украдкой следила за членами стаи. Кто же всё-таки украл дичь и обвинил в этом Луну? Кто мог хотеть унижения главной патрульной собаки? Гроза снова и снова вглядывалась в собак, ища в их глазах и позах малейшие признаки вины или сожаления, но видела лишь стаю, разъедаемую взаимным недоверием. Собаки Хромого смотрели на Луну с нескрываемым отвращением, некоторые даже качали головами. Старые члены стаи Лапочки выглядели скорее расстроенными, чем разгневанными, словно их глубоко потряс поступок старой подруги. Гроза почувствовала, как шевелится шерсть на её вздыбленном загривке.
Главная беда была в том, что она не имела ни малейшего представления о том, кто мог подставить Луну — вероятных подозреваемых было слишком много. Мелочное соперничество, зависть, пустяковые ссоры и недовольство, неизбежно возникшие после объединения двух стай, были сурово подавлены Альфой и Бетой, поэтому стали зреть подспудно, в тайне от чужих глаз и ушей. Под покровом их обычной повседневной жизни затаённая враждебность разрослась и пустила длинные, уродливые корни, грозя подорвать само существование стаи.
Страшное подозрение закралось в сердце Грозы. Что если в стае есть некто, кто намеренно разжигает эту вражду? Что если этот таинственный враг нарочно подбросил дичь в логово Луны, чтобы усилить взаимное недоверие и ещё сильнее расколоть стаю?
«Если это так, то всё обретает смысл, — с леденящим ужасом поняла Гроза. — Эти непрекращающиеся склоки и стычки возникают не сами по себе, кто-то умело провоцирует их! В нашем лагере есть собака, которая намеренно вызывает ссоры и втягивает других в неприятности. Но как мы сможем жить и быть счастливыми, если среди нас есть предатель?»
Тошнота подкатила к горлу Грозы. Крошечная белка, съеденная за ужином, превратилась в тяжёлый камень, лежащий на дне её желудка. Уронив голову на лапы, Гроза смотрела, как её товарищи по очереди выходят к куче дичи. Груда еды таяла на глазах, грозя оставить Луну голодной. От Грозы не укрылось, что этим вечером собаки Хромого нарочно ели в три горла, заглатывая огромные куски дичи. Тем не менее, когда они закончили, на земле осталась задняя часть кролика и маленькая мышка. Пожалуй, Луне всё-таки что-то останется.
— Омега! — Альфа стукнула хвостом по земле и посмотрела на маленькую белую собачку. — Твоя очередь.
Круглые чёрные глазки Солнышко заблестели, она жадно облизнулась и выбежала вперёд. «Бедняжка живёт впроголодь с тех пор, как осталась без своих Длиннолапых, — с невольной жалостью подумала Гроза. — Если сегодня она наестся досыта, будет хоть какой-то прок от всей этой мерзкой истории!»
Но Солнышко, вопреки ожиданиям Грозы, выглядела смущённой и растерянной. Потоптавшись возле кучи, она пододвинула к себе мышь и робко откусила от неё крохотный кусочек. Жадно проглотив его, она попятилась, медленно виляя хвостом.
— Ой, очень вкусно, — пропищала она. — Я наелась. Спасибо, Альфа.
Альфа завозилась на земле и приподнялась на передних лапах.
— Омега!
— Нет, правда… Ой, честное слово…
— Не лги мне, Омега. Я твоя Альфа, мне нельзя лгать! — В глазах собаки-бегуньи появился жестокий блеск. — Законы стаи есть законы стаи, а Луна нарушила их. Не повторяй её ошибок, Омега. Поешь досыта или будешь наказана.
Несколько мгновений маленькая Солнышко, еле слышно поскуливая, испуганно переступала с лапки на лапку, но никто из стаи не заступился за неё. Тогда она подняла глаза на Лапочку и тихо заговорила.
— Прости, Альфа, но я очень маленькая собачка, поэтому и еды мне нужно совсем немного. Я и не привыкла много есть, ой… А если Луна не поест вдоволь, она ослабеет и — ой-ой-ой! — не сможет выполнять свои обязанности! Ой, Альфа, какой смысл в том, чтобы морить голодом полезную собаку, это же просто ой…
— Хватит! — рявкнула Альфа, вскидывая свою узкую голову. Маленькая собачка затравленно ойкнула и съёжилась под её испепеляющим взглядом. — Помни о Законе Стаи! Плохие собаки должны быть наказаны, а Альфу нужно слушаться. Если не хочешь лечь спать без еды, немедленно прекрати со мной пререкаться и поешь досыта!
Несколько мучительно-долгих мгновений на поляне стояла мёртвая тишина. Потом Солнышко, дрожа всем телом, подползла к куче, взяла заднюю часть кролика и принялась за еду.
Гроза стиснула зубы. Она видела, что бедная добрая Солнышко заставляет себя глотать мясо, и внутри у неё всё сжималось от жалости. Конечно, маленькая Омега жила впроголодь и сегодня впервые за долгое время ей представилась возможность поесть досыта, но этот неожиданный подарок не доставил бедняжке никакой радости. Поедая долю, предназначенную Луне, Солнышко страдала гораздо сильнее, чем если бы осталась без ужина.
Когда она запихнула в себя последний кусок, Луне осталось не больше половины мыши. Раздражение, весь вечер грызшее Грозу изнутри, превратилось в обжигающую ярость. Когда собаки, довольно зевая, разбрелись по своим спальным местам, Гроза осталась лежать на краю поляны, кипя от бессильного бешенства.
«Хватит! — Она свирепо поскребла землю когтями передних лап. — Я не собираюсь торчать тут всю ночь, но и уснуть не смогу, пока не выскажу нашим вожакам всё, что думаю!»
