Глава 12
Страшная опасность скрывалась в серой мгле, а Гроза не могла от неё убежать.
Этот туман был похож на живое существо, он серыми змеями обвивался вокруг деревьев, заползал в рот и ноздри, так что Гроза боялась вздохнуть. Она ничего не видела перед собой, от ужаса перед таящимся во мраке её живое сердце билось холодно и медленно, как у ящерицы. Страшнее всего было ощущение чьего-то невидимого присутствия. Что-то надвигалось, оно подошло совсем близко, Гроза чувствовала это каждой шерстинкой на своей вставшей дыбом шкуре. Она уже не знала, в какой стороне встаёт солнце, все деревья в этом окутанном туманом лесу казались одинаковыми безжалостными чудовищами. Она пропала, она больше никогда не найдёт дорогу домой, никогда, никогда…
Сквозь колышущиеся клубы тумана она даже не могла почуять хищников, поджидавших её за деревьями. Но она знала, что они рядом — свирепые псы, её родня и погибель. Она видела, как их колышущиеся тени подступают всё ближе, мерно сжимая кольцо. На миг на фоне серого тумана чётко проступила одна фигура — она стояла неподвижно, повернув голову в сторону Грозы. Её горящие красные глаза пронзали туман, подобно сверкающим когтям свирепой Всесобаки.
Её глаза приближались, подходили всё ближе… ещё ближе… но тело оставалось призрачным, как тень. Когда чудовище прыгнуло вперёд, Гроза с пронзительным воем бросилась бежать.
Но разве она могла убежать от того, что пришло за ней? Всё новые и новые красные глаза стали вспыхивать в колышущейся мгле, и все они смотрели на Грозу. Рычание и лай призрачных псов эхом раздавались среди деревьев, свирепая стая взяла след и пустилась в погоню, и как бы быстро ни бежала Гроза, ей было не спастись. Когда они настигнут её? И где они сейчас — впереди неё или сзади?
Повсюду?
Прыгнув в сторону, она помчалась ещё быстрее, оступаясь и едва не падая на бегу, и вдруг с разбегу врезалась во что-то неподвижное. Воздух с хрипом вылетел из лёгких Грозы, она тяжело грохнулась о землю.
«Гроза… Гроза…»
Зловещий голос звал её по имени. Невидимый враг знал её, ждал её, он заманил её в западню и преградил путь к спасению. Струи тумана расступились, огромная тень вышла из них и двинулась к Грозе, закрывая собой полнеба. Тоненько взвыв от смертельного ужаса, она подняла глаза и увидела…
— Гроза! ГРОЗА!
Громкий лай моментально пробудил её от сна. Оглушённая, ничего не понимающая, Гроза пошатнулась на подгибающихся лапах, но чудом не упала. Морда свирепого пса, стоящего перед ней, не была скрыта туманом. Нет, она отчётливо видела его встревоженные глаза — коричневые, а совсем не алые, горящие злобным неземным огнём.
— Дротик! — охнула Гроза.
Он стоял среди деревьев, в которых тоже не было ничего зловещего или опасного. Прозрачные лучи только что проснувшейся Собаки-Солнца золотили их стволы, а листья негромко шелестели от возни, которую Собаки Ветра затеяли с Собакой-Лесом.
— Гроза, с тобой всё в порядке? — Дротик слегка склонил голову и заглянул в её глаза. — Я увидел, как ты выходишь из лагеря.
Гроза встряхнулась, пытаясь прогнать остатки сна.
— Всё хорошо, Дротик. Даже отлично. Наверное, я напрасно решила прогуляться перед сном. Я так устала, что, видимо, уснула прямо здесь, — пробормотала она и сделала попытку пройти мимо Дротика.
Но он сделал шаг в сторону, преграждая ей дорогу.
— Это неправда, Гроза. Я видел, как ты выходила из лагеря, и понял, что ты спишь на ходу. Ты чуть не наступила на Погоню! А когда ты вышла в лес, то с каждым шагом врезалась в деревья.
— Я просто… я очень устала…
— Ты ходишь во сне, Гроза, — в голосе Дротика звучала искренняя тревога. — Давно это с тобой?
Гроза вдруг почувствовала, что у неё подгибаются лапы. Привалившись к ближайшему дереву, она закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться.
— Не знаю, — пролепетала она, не открывая глаз. — Наверное, это началось после Собачьей Грозы. После того, как я разделалась со Сталью. Но если совсем честно — я не знаю! Не знаю, Дротик! Может быть, я так делаю всю жизнь, просто раньше не знала.
Дротик приподнял одно ухо, задумчиво наморщил лоб, потом подошёл к Грозе и сел рядом с ней.
— Почему тебя это так расстраивает, Гроза? Многие собаки ведут себя странно во сне, я не раз видел, как мои спящие товарищи гонялись за кроликами. Честное слово, они сучили лапами, как будто бежали, а сами при этом неподвижно лежали на земле и храпели, как барсуки! Ты боишься, что с тобой что-то не так? Думаешь, что ты странная или особенная?
— Я не особенная! — буркнула Гроза. Она так устала, что даже не смогла вложить в свой ответ хоть каплю искреннего гнева.
— Слушай, но если ты в самом деле из-за этого переживаешь, то хочу тебя утешить — ты не одна такая.
Гроза прищурила глаза.
— Что это значит? Ты тоже видишь сны, которые заставляют тебя делать то, чего ты не помнишь?
Дротик грустно сгорбился.
— Нет, — ответил он. — Зато я знаю, что значит чувствовать себя чужим в стае. Я знаю, каково это — быть свирепым псом среди… скажем так, несвирепых. Когда я увидел мёртвое тело Потрошительницы в брошенном городе, меня будто ударило… Я вдруг понял, насколько я другой.
Гроза смущённо посмотрела на него.
— Ты её любил? — Она попыталась представить себе глубокую, искреннюю привязанность между Потрошительницей и Дротиком, но эта мысль просто не укладывалась у неё в голове. «Разве свирепые собаки могут любить? Не думаю, что они способны тратить жизнь на такую бессмысленную чепуху!»
— Нет, — признал Дротик. — Честно говоря, я терпеть не мог Потрошительницу. Всё это время я не вспоминал о ней, но когда увидел лежащую на земле, мёртвую… Ох, я просто не могу выразить это словами… Она валялась в канаве, как падаль, она уже наполовину ушла в Собаку-Землю… Она больше не была ни Потрошительницей, ни даже свирепой собакой, она была Ничем. Её больше не существовало, она перестала представлять угрозу, она просто исчезла.
— Ну… — смущённо пробормотала Гроза. — Вообще-то, это происходит со всеми собаками после смерти. Так уж устроили Небесные Псы и Собака-Земля.
— Возможно, но я родился в Собачьем Саду и вырос в стае Стали. Меня с рождения учили, что свирепые собаки неуязвимы, что ни одна собака не может справиться с нами или причинить нам зло. Мы всегда повелевали всеми. И вот теперь… Неважно, хорошей или плохой была Потрошительница, вполне возможно, она была хорошей, просто я об этом не знал… Просто я понял, что в итоге всё это оказывается неважно! Всё равно всё закончится неподвижным разлагающимся телом, валяющимся в сточной канаве. — Он непонимающе потряс головой. — Свирепая собака — мёртвая, беспомощная. Жалкая. Мне было больно на неё смотреть. Но ещё больнее это принять.
