- Не надо, не ходи за ней!.. – вскрикиваю безотчётно. У меня ноги подкашиваются, как представлю, что он собирается идти в темноту, где его поджидает эта коварная дрянь.
А Ужасный Принц даже не тратит драгоценные секунды на ответ.
- Джек, верёвки и со мной! Якоб, тоже!
Двое матросов срываются с мест и повинуясь его кивку, бросаются за ним. У одного из них – худого как палка жилистого типа – в руках моментально оказывается моток тонкой верёвки. И возможно, я от волнения уже начинаю бредить, но конец верёвки извивается сам собой, как змея. У второго – приземистого коротыша с красным носом и редкой шевелюрой… начинают светиться кончики пальцев.
Два биения моего сердца – и вот они уже скрылись с глаз.
Понимаю, что стою как столб и просто пялюсь на чёрный прямоугольник прохода, не в силах пошевелиться, только когда ко мне подходит Морж и осторожно берёт за плечи. Уводит к виткам свёрнутых канатов у самых леерных ограждений, усаживает на них, сам садится рядом. Быстрыми скупыми командами отправляет остальных членов экипажа кого куда – к другим выходам из трюмов, на марсовую площадку следить, Эдварда отвести обратно в каюту, караулить с оружием на палубе и рядом с… принцессой.
Смотрю перед собой невидящими глазами, пытаюсь загасить разгорающийся внутри пожар тревоги.
- П-простите, что я… сделала вид, что подозреваю вас… дядюшка Морж… мне надо было усыпить её бдительность. Чтобы она не отпиралась. Чтобы от неожиданности упустила маску, которая скрывала её настоящее лицо. Прощаете?..
- Ну-ну, милочка, успокойся! – он гладит меня по спине, и я только теперь замечаю, что меня всю трясёт от пережитого только что нервного напряжения. – Ты умница, умница! Заставила её сделать большую глупость. Из трюмов-то она никуда теперь не денется. Малыш её поймает.
«Малыш»… этому великовозрастному дураку такое прозвище подходит, как корове седло.
Обхватываю плечи руками, чувствую себя особенно маленькой в кителе Генриха, который для меня велик. Рукава закрывают костяшки пальцев.
- Зачем… ну зачем он туда пошёл, в темноту? Она же как гадюка опасна. Она же…
Морж вздыхает и бросает на меня понимающий взгляд. А потом выдаёт такое, что я аж трястись перестаю:
- Во-первых, там уже не темно. Якоб посветит. Вернётся жених твой, никуда не денется. А во-вторых… послушай-ка совета старого одинокого морского волка. Соглашайся уже, да роди ему деток поскорее. Мужчина гораздо меньше склонен рисковать своей головой, когда знает, что после смерти по нему будет кто-то плакать.
Некоторое время сидим молча, я перевариваю услышанное. Смущена очень сильно, и всё же… сердце ноет и подскакивает, когда снова и снова прокручиваю в голове то, что он сказал.
А Генриха всё нет. Почему он так долго?!
Снова подступает паника. Надо как-то отвлечься. Тема для разговора приходит сама собой.
- Так почему у вас рука перевязана?
- Ах, это? Я-то думал, ты уж сама догадалась. - Морж усмехается, разматывает бинт. – Что моя слишком быстрая реакция, которая помогла мне оттолкнуть нашего мальчика от кинжала… вызвана некоторыми особенностями организма.
- Да, я догадалась. Но очень примерно. Вы ведь тоже эллери?
Под бинтом оказывается… самая настоящая клешня, как у краба. Морж смыкает и размыкает зазубренные створки, любуясь.
- Обычно по желанию могу… но сейчас полнолуние, трудно контролировать магию. Всё-таки мне не уже не двадцать. Не хотел пугать тебя, милочка, вот и прикрыл это безобразие.
- А вы целиком или…
- Нет, только руки, - посмеивается в бороду дядюшка Морж. – Меня когда-то называли Крабом, но кто бы знал, как бесило это прозвище. В конце концов уговорил своих балбесов на другое какое морское животное… под угрозой отрывания ушей. А ты что ж молчала, что всё поняла? Жених твой всё тянул, не хотел тебя вот так сразу огорошить новостью…
Бросаю на него смущённый взгляд.
- Если честно, я сообразила только что. Не такая уж я и умная, как вы думаете. Просто… на этом корабле действительно слишком мало команды, чтобы управляться со всеми этими парусами и снастями так ловко, как вы это делаете. Да ещё к тому же… вы смотрели на меня все с таким восторгом, когда я появилась… как дети на ёлку с игрушками.
- Ещё бы! – усмехается Морж. – Мы сразу поняли, что ты – наша. А свою принцессу эллери в обиду не дадут. Так что изловят ребята эту гадюку, не бойся, да клыки-то отравленные у неё повыдирают.
Вздыхаю. Мне хочется верить его ободряющим словам.
- И ещё надпись на колоколе… Стёртая буква. Корабль раньше назывался чуть-чуть по-другому?
- «Изгнанники». Генрих долгое время собирал нас всех – непохожих, гонимых, никому не нужных. Люди боялись нас, не принимали. Мы скрывались и прятались, чувствовали себя изгоями. Здесь, на этом корабле, мы получили то, чего у нас не было – настоящую семью. И за эту семью мы если надо море до самого дна перетряхнём. А буква… Букву стёр наш капитан лично, когда отец выгнал его из дома. Решил, что бремя одиночества теперь должно быть только на нём одном. Но ты же это изменишь, правда?
Улыбаюсь непослушными губами, но улыбка гаснет, когда взгляд мой снова упирается в неподвижную тьму провала.
Эллери. Все на этом корабле – эллери.
Судя по всему, Генрих из нас единственный не обладает магией… А, ну ещё Эдвард, неприкаянный.
И это значит… что мой Ужасный Принц не только собственный замок искал всю жизнь. Но и собирал другие осколки того старого волшебного мира, который, как мы думали, ушёл навсегда.
Кажется, нам с ним о многом надо поговорить. Больше не отвертится – все тайны из него вытрясу!
Пусть только вернётся ко мне.
Пусть…
Глава 27. Эхо прошлых ошибок
В этой крошечной каюте есть только небольшой иллюминатор, койка… и стул, на котором сидит девушка, обвязанная верёвкой от плеч до запястий тонких рук, туго притянутых к бокам. Растрёпанная, покрасневшая, и как никогда хрупкая и невинная на вид. Не смотрит на нас, отводит взгляд – а в нём досада, злость и обречённость.
Кроме неё в каюте поместились только мы с Генрихом – я висну на его руке, боюсь даже на секунду отпустить, и нет-нет, да поглядываю, закусив губу, на длинный порез у него на скуле. Он утверждает, что это царапина, и что кинжал Красной Маски совершенно точно не был отравлен… но мне всё равно страшно и не верится, что всё позади.
Тощий, которого зовут Джеком, превратил девушку в настоящий кокон из верёвок – оказывается, они и правда слушаются его, как живые. Кончик верёвки, тщательно связанной дюжиной морских узлов, до сих пор трепещет, словно ждёт новых команд. Чрезвычайно полезная магия для моряка.
В каюте полумрак, его разгоняет лишь масляный фонарь, который для такого экстренного случая всё-таки зажгли под потолком.
