– Ну, дело вот в чем. В «Маседон Стэндард» просят всех, у кого есть флаг, вывесить его в понедельник после Пасхи, – объяснил садовник, заядлый читатель местных газет. – Похоже, из Мельбурна на обед в Шайр-Холл приезжает лорд-мэр.
Благодаря двойному бренди после завтрака миссис Эпплъярд мыслила ясно. Она тут же представила, как «Юнион Джек» развевается над башней, показывая надоедливым сплетникам, что в колледже все идет хорошо.
– Конечно, вешайте флаг, – любезно согласилась она. – Мы убрали флаг в кладовую под лестницей в прошлом году после дня рождения королевы.
– Помню. Я сам его складывал.
Появился Том с почтовой сумкой.
– Вам всего одно письмо, мэм. Отдать сейчас или отнести в дом?
– Давай. – Директриса повернулась и молча ушла.
– Странная она. Без меня не отличит анютины глазки от хризантем, – заметил садовник и решил, что посадит вдоль дорожки бегонии.
Письмо было написано безукоризненным почерком, четким, но незнакомым. Отправлено из дорогого отеля в Мельбурне два дня назад.
Дорогая миссис Эпплъярд!
Сожалею, что до сегодняшнего дня не мог отправить чек на оплату очередного семестра Сары Уэйборн, так как по делам горной промышленности ездил на северо-запад Австралии, где отсутствовали какие-либо средства связи. Этим письмом сообщаю, что намереваюсь заехать в колледж за Сарой утром в субботу перед Пасхой (28 числа). Надеюсь, это будет удобно – в пятницу я буду занят весь день и не хочу, чтобы девочка сидела одна в отеле, каким бы прекрасным он ни был. Если Саре нужна новая одежда, книги, материалы для рисования и т. д., прошу, составьте список, чтобы мы с ней могли все купить в Сиднее, куда я отвезу свою подопечную на несколько дней. Верится с трудом, но Саре теперь должно быть около четырнадцати, и, полагаю, ей понадобится нечто вроде изысканного вечернего платья, верно? В любом случае, сможете поделиться своим мнением по этому поводу при встрече.
С наилучшими пожеланиями и надеждой, что присмотр за Сарой до субботы (естественно, за мой счет) не принесет вам особых неудобств.
Остаюсь искренне вашим,
Джаспер Б. Косгроув
Глава 16
Констебль Бамфер привык к разным неожиданностям, и все же письмо с пометкой «КОНФИДЕНЦИАЛЬНО», полученное им только что, оставило, если выразиться его собственными словами, «неприятное послевкусие».
Колледж Эпплъярд,
Вторник, 24 марта.
Дорогой месье Бамфер!
Извините, если обращаюсь к вам неправильно, ведь я никогда раньше не писала джентльмену из австралийской полиции. Мне трудно объяснить на английском, почему я пишу вам именно сейчас, в полночь, – причина лишь в том, что я женщина. Мужчина, вероятно, дождался бы более определенных доказательств. Однако я сердцем чувствую, что должна действовать безотлагательно, хотя вы можете подумать, что на то нет оснований.
В прошлое воскресенье (22 марта), когда я около полудня вернулась в колледж после службы, мадам Эпплъярд сообщила мне, что Сару Уэйборн, девочку примерно тринадцати лет, нашу самую младшую ученицу, забрал ее опекун вскоре после отъезда большинства работников в церковь. Меня очень удивило то, что месье Косгроув (опекун девочки), человек с прекрасными манерами, не предупредил мадам о своем визите. Насколько мне известно, раньше он никогда не поступал так невежливо. Я уверена, что вы поймете причины моего беспокойства. Боюсь, месье, что этот несчастный ребенок таинственным образом исчез. Я осторожно расспросила единственных двух человек, которые помимо самой мадам находились в школе во время визита месье Косгроува. Обе они женщины хорошие, честные. Ни Минни, femme de chambre
[33], ни кухарка не видели, как месье Косгроув приезжал или уезжал из колледжа, с Сарой либо без нее. Конечно, я понимаю, что тому может быть разумное объяснение. Другие основания для моих опасений намного важнее, и о них мне еще более сложно писать на английском. Сейчас поздно, дом погрузился в темноту. Утром я провела час в комнате, где обычно спала Сара, а прежде еще и Миранда. Помогая служанке прибраться в спальне, я заметила определенные вещи, о которых скажу чуть позже. Времени и моего знания языка без словаря не хватит, чтобы описать здесь ужасающие мысли, которые после ухода из той комнаты постепенно заняли мою голову с пугающей четкостью. Так как послезавтра (во вторник) я уезжаю из колледжа, а на второй день Пасхи выхожу замуж, прикладываю мою новую фамилию и адрес, если вы пожелаете написать мне касательно этого дела. А пока, месье Бамфер, я серьезно обеспокоена и буду невероятно благодарна вам, ежели вы посетите колледж в ближайшее время и все разузнаете. Только не сообщайте мадам или кому-либо еще, что я написала это письмо. Надеюсь, вы получите его утром в четверг. К сожалению, отправить раньше не смогу, потому что мадам сама проверяет все, что кладут в почтовую сумку, – мне придется передать письмо через человека, которому я доверяю. Я вымотана, надо хоть немного поспать до рассвета. Извините за беспокойство.
Доброй ночи, месье.
Диана де Пуатье.
Сегодня femme de chambre, Минни сообщила, что в воскресенье мадам Э. настаивала на том, чтобы самой открыть дверь посетителю. Из-за моих страшных подозрений я нахожу сей факт волнующим.
Д. де П.
У Бамфера сложилось замечательное впечатление об учительнице французского еще с того дня, как они ездили на площадку для пикника вместе с Эдит Хортон. Она не из тех молодых женщин, что беспричинно теряют спокойствие. Он перечитал письмо с растущей тревогой. Аккуратный дом Бамферов находился неподалеку от полицейского участка, и сегодня констебль удивил супругу, появившись на террасе с просьбой налить ему чай.
– Давай прямо сейчас – у меня всего парочка свободных минут.
Пока кипятился чайник, Бамфер между делом спросил:
– Идешь сегодня на свое чаепитие?
Миссис Бамфер фыркнула.
– С каких это пор я хожу по чаепитиям? Если хочешь знать, я собираюсь устроить уборку к Пасхе.
– Просто спрашиваю, – спокойно ответил ее муж. – Потому что когда ты прошлый раз ходила на вечер, то принесла мои любимые пирожные с кремом, а еще кучу сплетен.
– Тебе прекрасно известно, что я не любительница сплетен. Так что ты хотел узнать?
Он ухмыльнулся.
– Какая ты сообразительная. Меня интересует, что говорят твои подруги о миссис Эпплъярд из колледжа. – Бамфера давно удивляло, как обычная домохозяйка может интуитивно понять то, до чего полицейский будет докапываться неделями.
– Дай-ка подумать… Ну, я слышала, что в приступе гнева старушка превращается в настоящую фурию.
