Они втроем торопливо направились в сторону школы, и Саша тоже было шагнула за ними, но остановилась, увидев, что Войтех стоит на месте.
– Войта! – позвала она.
Он не ответил. Саша вернулась, обошла его, заглянула в лицо.
– Войта, ты чего?
– Кровь, – он указал на капли, темнеющие на белоснежном снегу. – Если Вика не ранена, значит, это не ее кровь. Тогда чья?
Саша опустила голову, тоже разглядывая капли. Найдя Вику, они разом забыли о крови, а ведь кто-то еще был в этом лесу. Ни слова не говоря, Войтех пошел вперед, подсвечивая фонарем капли на снегу. Саша шла шаг в шаг за ним, он слышал хруст снега под ее ботинками, видел периодически обгоняющий его свет фонаря.
Следы петляли между деревьями, и расстояние между каплями становилось все меньше. Тот, кто оставлял их, терял силы, шел медленнее. Еще несколько метров – и лучи двух фонарей одновременно высветили из темноты еще одну женскую фигуру.
Девушка в длинном красном платье, в накинутом сверху пуховике и в теплых ботинках лежала на снегу, лицом вниз, раскинув в стороны руки, а в области ее шеи снег потемнел от крови.
Войтех слышал, как всхлипнула в ужасе Саша, но не обернулся. Инстинкт заставлял его бежать к девушке, проваливаясь в хрустящий снег, но приблизиться к ней он не успел: видение накрыло его раньше. И уже в очередной раз падая лицом в снег, он снова увидел перья, на этот раз рыжие.
Глава 10
11 февраля 2017 года, 7.55
Пробуждение сложно было назвать приятным: голова раскалывалась на несколько частей, и не столько от видений, сколько от начинающейся простуды. Горло будто терли изнутри крупной наждачной бумагой, тело ломило, а нос почти не дышал. Войтех болел редко, а потому ненавидел это дело всей душой. Не то чтобы кто-то другой любил болеть, но вот он – особенно. Однако все эти лежания в снегу не могли пройти даром и не прошли.
В субботу можно было бы поспать подольше, если бы не найденный накануне труп. Войтех и лег-то на рассвете, уже понимая, что заболеет, а потому совсем не удивился, проснувшись отнюдь не здоровым. Поспал всего несколько часов, и это тоже не добавляло сил.
К удивлению, в комнате кто-то был. Он приоткрыл глаза и увидел Сашу, хлопотавшую у стола. Она будто почувствовала, что он проснулся – обернулась, улыбнулась встревоженно. Подошла ближе, положила ему ладонь на лоб и покачала головой.
– Я оставила тебе на столе лекарство, выпей, пожалуйста, – попросила она. – И спускайся вниз. Там с минуты на минуту должен приехать какой-то важный следователь из Москвы, наши показания хочет взять первыми.
Войтех кивнул, с трудом сел на кровати.
– Ты спала? – хрипло спросил он, кутаясь в теплое одеяло.
Она лишь махнула рукой. Конечно, не спала. И Иван, должно быть, тоже. Ему бы, по-хорошему, тоже не следовало ложиться, но он просто валился с ног, поэтому оба силой отправили его в спальню.
Саша не стала задерживаться. Когда за ней захлопнулась дверь, Войтех поднялся с кровати, продолжая кутаться в одеяло, медленно подтащил тело к столу, заглянул в чашку, из которой шел пар. Быстрорастворимое средство от простуды, которое призвано не вылечить, а поставить на ноги на пару часов. После того, как действие закончится, болезнь ударит по организму с утроенной силой. Саша не была поклонницей таких методов, считая, что лучше всего простуду лечат сон, отдых и горячий чай, но в экстренных случаях признавала необходимость употребления подобных средств. Сейчас случай был экстреннее некуда.
Горячий душ и чашка с лекарством привели Войтеха в более или менее приличный вид, а таблетка обезболивающего и вовсе заставила вновь почувствовать себя человеком, а не желеобразной размазней, которую впору намазывать на кровать тонким слоем.
На первом этаже уже толпились дети и преподаватели, шепотом обсуждая произошедшее. Погибшую знали все, она была настоящей звездой школы. Умница, красавица, талантливый музыкант… и одна из близняшек. Едва обнаружив тело, Войтех задался вопросами, как они пропустили девушку, как ей удалось выйти незамеченной, почему никто не хватился ее. Однако узнав, кто она такая, все понял.
Эльмира и Эльвира Мартиросян были похожи друг на друга как две капли воды. Даже родители не всегда могли различить их. Сестры этим пользовались, путая друзей и отвечая друг за друга на уроках. Поэтому, когда Эльвира осталась в зале одна, никто этого не понял. Все принимали ее то за нее саму, то за сестру. Эльмира же сослалась сестре на головную боль и ушла якобы в свою комнату, а сама через окно спустилась на улицу и скрылась в лесу. Произошло то, чего и боялся Войтех: кто-то из учителей отвлекся, пропустил уход девушки, а камеры на окна, конечно, никто не ставил.
В холле первого этажа собралась, казалось, вся школа. Здесь были и преподаватели, и ученики, и даже обслуживающий персонал. Почти всех за ночь уже успели опросить сотрудники полиции, поэтому к приезду следователя из Москвы попросили остаться лишь тех, в чьих показаниях есть что-то важное, но остальные тоже не расходились. Иван и Саша стояли чуть в сторонке, и Войтех направился к ним. Все уже знали, что они не новые учителя, а потому держать дистанцию больше не имело смысла. Через большие окна было видно, что у порога, прямо на одной из клумб, припарковался автомобиль с московскими номерами, из которого как раз выходили мужчина и женщина. Очевидно, следователь приехал не один. Взглянув на женщину, Войтех нахмурился. Он не видел ее лица, она закрывалась капюшоном с опушкой от снега, но что-то в ее фигуре, в походке, в том, как поворачивает голову и придерживает рукой капюшон, показалось ему знакомым. И он почти не сомневался в том, что совсем недавно видел на ком-то это коричнево-рыжее пальто.
– Аня? – удивленно выдохнул Иван.
И в тот же миг Войтех тоже узнал ее. Анна Замятина – директор Института исследований необъяснимого. Но зачем она здесь?
Анна вошла в холл вместе со следователем, держа в руках тонкую папку и планшет, скользнула равнодушным взглядом по всем столпившимся, никак не дала понять, что знакома с ними тремя. Иван шагнул было к ней, но Войтех остановил его, придержав за рукав свитера. И Иван тоже понял, что Анна не просто так приехала, не просто так «не узнала» их.
Следователь остановился посреди холла, церемонно представился, попросил выйти вперед тех, кто нашел тело Эльмиры Мартиросян, и вызвал на допрос Войтеха. Пока шли к кабинету директора, Войтех молчал, и Анна ни разу не обернулась к нему. Он чувствовал ее напряжение: видел по очень прямой спине и сведенным лопаткам, слышал в громком цокоте каблуков. Анна чего-то опасалась, но он не знал, чего. Едва ли того, что он даст понять, что знаком с ней.
В кабинете их уже ждал директор, с показной вежливостью уступивший место за столом следователю и собственноручно придвинувший второе кресло для его помощницы, кем тот представил Анну. Этим утром Петр Яковлевич совсем не походил на того человека, который отмахивался от Войтеха с его просьбами и всячески демонстрировал нежелание сотрудничать. Но Войтех не верил ему, видел фальшь в каждом движении. И даже заложенный нос и тяжелая голова ему в этом не мешали. Директор всеми силами демонстрировал готовность сотрудничать с традиционными следователями, будто специально подчеркивая, что он думает по поводу других.
