– А ей ты веришь?
Наступило долгое молчание. У Эль участился пульс в ожидании ответа.
– Все это, – наконец произнесла Луиза, – лишь ее воображение.
Глава 23
Эль
Синюшно-фиолетовая темнота. Пять часов утра. В ложбинку груди стекают бисерины пота. Я сбрасываю одеяло и, откинув с лица волосы, усаживаюсь на кровати. Дыхание частое и прерывистое, будто после спринтерского забега.
Зря я отправила Фиону домой – она ведь сама предлагала переночевать со мной в доме. Надо было согласиться.
Я подхожу к двери спальни, пробую ручку… Открывается. Не могла не проверить.
Так запирали меня в кабинете или нет?
После сдачи дома в аренду в нем что-то изменилось. Это я знаю точно, хоть и не могу внятно сформулировать мысль. От самих стен веет холодом. Поменялась… атмосфера. Единственное слово, которым я могу описать свои ощущения. Дом будто пытается до меня что-то донести.
Чужой человек ходил по моим комнатам, открывал ящики, заглядывал в шкафчики, пил из моих чашек, спал на моей постели.
На этой самой постели.
Что еще здесь делали, о чем я не знаю?
Каждый отпечаток пальца напоминает о том, что в доме был посторонний.
И он до сих пор здесь.
«Я у тебя дома».
Усталость жжет глаза словно яркий свет. Вряд ли мне сейчас можно за руль, но я все равно поеду. Хочется уйти отсюда куда подальше. Я опускаю стекла, в лицо бьет влажный утренний воздух, на полную орет радио, руки крепко сжимают руль.
Первым делом я, конечно, вызвала слесаря и, когда он поменял замки на входной и задней дверях, выписала ему чек. Не знаю, правда, получит ли он по нему деньги.
Слава богу, я не дала капитану Стивену Карту контакты Флинна. Только проблем с полицией ему сейчас не хватало! Я набираю номер Флинна на автотелефоне. Идут гудки, затем включается голосовая почта, и низкий протяжный голос предлагает оставить сообщение.
– Флинн, это я. Да, снова. Просто хочу убедиться, что с тобой все хорошо. Что с нами все хорошо. Пожалуйста, перезвони мне…
Я паркую автомобиль у аптеки, захлопываю солнцезащитный козырек и напоследок бросаю на себя взгляд в зеркало заднего вида: под глазами черные тени, в лице ни кровинки.
В аптеке с порога ударяет в нос смесь запахов антисептика и душистого мыла. Сюда я пришла за снотворным. Довольно себя обманывать – без лекарств мне не обойтись.
Я выбираю нужную упаковку, добавляю туалетные принадлежности и иду к кассе. Кассир, коротко стриженная черноволосая женщина лет шестидесяти, дружелюбно улыбается.
– Вы же Эль Филдинг? Писательница.
Я растерянно хлопаю глазами – меньше всего я сейчас представляю себя в этой ипостаси.
– Д-да, – я изображаю на лице улыбку.
– Дочь давала мне летом почитать «Безумный страх», – говорит она, пробивая мои товары. – Потрясающе! Оторваться не могла. Уже заказала пять экземпляров – в подарок подругам на Рождество.
– Вы так любезны! Спасибо. Если хотите, могу подписать книги, когда зайду в следующий раз?
– Правда? – радуется она. – Вы очень добры!
Я отдаю кредитку.
Спустя секунду, слегка покраснев, она поднимает на меня взгляд и смущенно говорит:
– Простите, аппарат пишет, что платеж отклонен.
– Неужели? – Теперь пунцовеют мои щеки. Я лихорадочно роюсь в сумочке. – Заплачу наличными. – В кошельке оказывается лишь несколько монет. Мало. – Я не буду брать шампунь и кондиционер.
Отставив флаконы в сторону, я протягиваю горсть денег за снотворное, но в спешке, от стыда, рассыпаю их по стойке.
– Ой, простите!
Щеки пылают еще жарче, я тороплюсь собрать пляшущие монетки.
Слава богу, расплатилась. Когда я отхожу от кассы, за спиной раздается легкий топот.
– Тетя Эль!
Через аптеку, раскинув руки, с сияющей мордашкой бежит Дрейк. Я наклоняюсь к малышу и обеими руками прижимаю его к себе. Как чудесно он пахнет сладостями и печеньем! От внезапных теплых объятий на меня накатывает слабость, на глаза наворачиваются слезы. Только бы не расплакаться! Я старательно смотрю в одну точку за плечом Дрейка.
– Здесь тетя Эль! – радостно вопит Дрейк приближающимся Биллу и Фионе.
– Видим, она самая, – отзывается сестра.
Наступает неловкая пауза. Похоже, никто не знает, что сказать. Билл сосредоточенно изучает ковровую плитку на полу.
– Я думала, ты по уши в работе, – говорит наконец сестра.
– Как раз еду в библиотеку. Хочу сегодня там поработать.
Она удивленно приподнимает бровь.
– Из-за того, что произошло ночью?
– Просто сменить обстановку, – отводя взгляд, поясняю я.
Не могу признаться Фионе, что находиться дома мне не хочется. День за днем, час за часом – и постоянно одна. Сама мысль об этом невыносима! Мне нужны люди, мне надо сосредоточиться, мне…
Фиона касается моего плеча.
– С тобой все хорошо?
Я вдруг замечаю, как странно дышу – громко, прерывисто, будто мне не хватает воздуха. Спокойно! Глубокий вдох и выдох.
– Все хорошо, – выжимаю я через силу.
Она опускает взгляд на коробочку снотворного в моей ладони, но ничего не говорит.
Надо покончить с ужасным напряжением, возникшим между мной и Фионой. Да и между мной и Биллом. Они оба мне слишком дороги.
– Спасибо, что примчалась ночью. И прости… я в последнее время немного не в себе. Вот сдам книгу, и все снова будет хорошо, обещаю.
Лицо Фионы смягчается.
– Знаешь, мы собираемся сегодня пообедать пораньше где-нибудь в пиццерии. Может, пойдешь с нами?
Безумно хочется согласиться! Хочется послушать болтовню Дрейка о землекопах, посмотреть, как он разделывает свой кусочек пиццы, кропотливо выбирая из нее орегано и овощи.
– Я бы с удовольствием, но…
– Книга…
– Да, к сожалению.
Дрейк тянет Фиону за руку.
– Мама, смотри! Сироп!
Они отходят к прилавку, мы с Биллом остаемся наедине.
Он делает вид, что поглощен содержимым ближайших полок, на которых лежат урологические прокладки.
– Знаешь, вчера… это было… – неуверенно начинаю я, не представляя, как бы лучше объяснить. – Полное помешательство.
– Ничего страшного, не извиняйся.
– Нет, я должна извиниться! Я хочу извиниться, Билл. У меня все наперекосяк. Будто… Не знаю… У меня в голове иногда словно замыкает и…
