– А значение слова «соучастие» вы знаете?
– Знаю.
– И что скажете?
– Что соучастие тоже разное бывает. Если ты кому помог лишний этаж построить, то звать это соучастием – все равно что обозвать булавочный укол смертельной раной.
Да синьор прораб еще и философ!
– Вы оставались в Пиццо до самого конца?
– Нет. Дня за четыре до того синьор Спиталери перевел меня в Фелу, мы там новую стройку начинали. В Пиццо-то основная часть была сделана. Оставалось только законсервировать нижний этаж да песком засыпать. Работа несложная, присмотра особого не требует. Я помню, что отрядил двоих рабочих, но как их звали, уже забыл. Но, как я сказал синьору Спиталери, можно их фамилии глянуть в…
– Да, он как раз поехал посмотреть. А вы не знаете, синьор Спечале был на стройке до самого конца?
– При мне – да. И этот его чокнутый пасынок, немец, тоже.
– Почему вы зовете его чокнутым?
– Чокнутый и есть.
– И в чем же это проявлялось?
– Да он мог битый час стоять на голове вверх ногами. А то еще встанет на четвереньки и траву жует, как овца.
– И это все?
– А когда ему приспичит, снимает штаны и прямо при всех нужду справляет, никакого стыда.
– Ну, таких сейчас много развелось. Дескать, все, что естественно… То, что вы говорите, на сумасшествие никак не тянет.
– Это еще не все. Как-то раз спустился он на пляж, а было лето, народ там был, и тут ему что-то в башку стукнуло, он разделся догола, все хозяйство напоказ, и давай за одной девчонкой гоняться.
– И чем дело кончилось?
– Да ребята, что там были, его изловили и крепко по голове настучали.
Не исключено, что Ральф просто строил из себя Фавна из стихотворения Малларме. Однако то, что рассказывал прораб, было интересно.
– А другие подобные эпизоды вы знаете?
– Да. Мне говорили, что то же самое он учудил с другой девчонкой – прямо на дороге, что идет от шоссе в Пиццо.
– И что он сделал?
– Как увидел ее, разделся догола и погнался за ней.
– И как же девушка от него спаслась?
– А там как раз синьор Спиталери проезжал мимо на машине.
Воистину нужный человек в нужный момент! Монтальбано сразу вспомнилось множество подходящих поговорок: из огня да в полымя, между молотом и наковальней… Он тут же на себя разозлился за банальность своих выводов.
– Послушайте, а синьор Спечале знал про эти выходки пасынка?
– Ну а как же!
– И что он говорил?
– Ничего. Смеялся только. Говорил, что в Германии он точно так же дурил. Но что вообще он безобидный. И девчонок этих, как сказал синьор Спечале, он только поцеловать хотел. Но я вот что думаю: чего ж ты, касатик, догола-то раздеваешься, если только целоваться хочешь?
– Хорошо, можете пока идти. Если что, мы вас вызовем.
Дипаскуале, сам того не зная, преподнес ему голову Ральфа на блюдечке даже не с золотой каемочкой, а из чистого золота. Тем более что прораб пока слыхом не слыхивал об убитой девушке. Только и оставалось, что выбрать между двумя сексуальными маньяками: подрядчиком Спиталери и Ральфом. Мешали, правда, две неувязочки: то, что юный немчик пропал на обратном пути в Германию, а Спиталери в этот треклятый день двенадцатого октября был в отъезде.
7
Чтобы как-то убить время до возвращения Фацио, Монтальбано решил позвонить криминалистам.
– Мне надо поговорить с криминалистом Аркуа. Это комиссар Монтальбано.
– Оставайтесь на линии.
Ждал он достаточно, чтобы не торопясь повторить таблицу умножения на шесть, на семь, на восемь и на девять.
– Комиссар Монтальбано? К сожалению, синьор Аркуа сейчас очень загружен.
– А когда его разгрузят?
– Он просит вас перезвонить минут через десять.
Загружен? Грузчиков на него не хватает! Этот говнюк хочет, чтобы за ним побегали, цену себе набивает. А какая у дерьма цена? И может ли она вырасти?
Комиссар встал, вышел из кабинета, прошел мимо Катареллы.
– Схожу в порт, выпью кофе. Скоро вернусь.
Едва он вышел за дверь, как тут же понял, что идея дурная. Парковка дышала жаром, будто горящий камин. Монтальбано дотронулся до дверной ручки и обжегся. Чертыхаясь, пошел назад. Катарелла посмотрел на него обалдело, потом перевел взгляд на часы. Он явно никак не мог взять в толк, как комиссару удалось за такое короткое время сходить в порт, выпить кофе и вернуться.
– Катарелла, свари мне кофе.
– Еще кофе, синьор комиссар? Так вы ж только что выпили. Много кофе вредно.
– Твоя правда. Отбой.
– Мне, пожалуйста, криминалиста Аркуа, если его уже разгрузили. Это все тот же самый Монтальбано, что и раньше.
– Оставайтесь на линии.
На сей раз вместо таблицы умножения лишь безуспешные попытки напеть мотивчик: сперва что-то наподобие «Роллинг Стоунз», потом другой – вроде бы из «Битлз». Получилось приблизительно одно и то же, потому что музыкальным слухом Монтальбано похвастать не мог.
– Комиссар Монтальбано? Синьор Аркуа еще занят. Попробуйте перезвонить ему…
– …минут через десять, я понял.
Ну как можно гробить столько времени на какого-то дебила, который так и млеет оттого, что заставил тебя ждать? Монтальбано скатал два листочка бумаги, скомкал в шарик, засунул в рот. Потом надел на нос прищепку и еще раз набрал номер криминалистического отдела.
– Это полномочный министр и генеральный инспектор Джанфилиппо Марадона, – сказал он с легким тосканским акцентом. – Срочно соедините меня с синьором Аркуа.
– Сию минуту, ваше превосходительство.
Монтальбано выплюнул бумажный шарик, снял прищепку.
Секунд через тридцать раздался голос Аркуа:
– Добрый день, ваше превосходительство. Слушаю вас.
– Чего это ты зовешь меня превосходительством? Это я, Монтальбано.
– Но мне сказали…
– Впрочем, можешь продолжать в том же духе. Мне нравится.
Аркуа помолчал. Понятно было, что его так и подмывает бросить трубку. Потом собрался с духом.
– Чего тебе?
– У тебя есть для меня новости?
– Да.
– Валяй.
– А где «пожалуйста»?
– Пожалуйста.
– Спрашивай.
– Где ее убили?
– Там же, где нашли.
