– Не думаю. Я считаю, это похищение сработано одиночкой. Тот, кто увез девушку, хотел поиметь ее сам, ни с кем не делясь.
– И как тогда все было?
– Я потому и сказал, что прикидываю время. Нинетта вышла на остановке «тройки», и тут же подъехал джип. Верно?
– Верно.
– Пока все сходится. Теперь давай перейдем туда, где сходится не все – в область предположений. Думаю, дело обстояло так. Водитель остановил джип и пересел назад, притворившись, будто что-то ищет. Потом открыл дверь и обратился с вопросом к Нинетте. Девушка подошла ближе, и тут как раз подъехал автобус. Тут уж никто – ни пассажиры, ни водитель – не смотрел в сторону джипа. Пассажиры загрузились в автобус, Каруана следил за ними в зеркальце. Всего несколько секунд, но похитителю этого хватило.
– Хорошо, но как он это сделал?
– Единственный вариант – мгновенное насилие. Похититель схватил Нинетту за руку и втянул в машину, а другой рукой вырубил ее. Потом пересел на водительское место и уехал. Подумай сам и увидишь: затея крайне рискованная, но осуществимая.
– И правда…
– То, как он действовал, добавляет новых штрихов к портрету похитителя. Исключительное хладнокровие, точный расчет времени, полное присутствие духа и умение обернуть любую ситуацию в свою пользу. И он без колебаний может применить насилие.
– Я не понял, зачем он пересел назад.
– Это отличный пример, показывающий, как он мыслит. Если бы он вырубил ее на переднем сиденье, как бы он потом сидел за рулем рядом с болтающимся во все стороны телом? На заднем сиденье у него было больше пространства для маневра, и он мог положить девушку так, чтобы та не мешала ему вести машину.
– А когда Нинетта очнулась и попыталась подняться, он опять толкнул ее вниз, наградив еще парой тумаков, – заключил Фацио.
– Соображаешь. Эту сцену и видел мельком инженер, когда гулял в скверике.
Оба смолкли, размышляя о воссозданной только что картине преступления. Потом Фацио покачал головой, лицо его выражало сомнение.
– Что такое?
– Комиссар, по-моему, в нашей реконструкции что-то не так.
– В каком смысле?
– Почему вы не приняли в расчет вероятность, что Нинетта и похититель знакомы?
– А что бы это изменило?
– Во-первых, надо было бы допросить ее знакомых. А во-вторых, может быть, Нинетта села в джип добровольно.
– Я убежден, что мы бы только потеряли время зря.
– Почему?
– Потому что Нинетта и похититель увидели друг друга впервые на Виа делле Розе, на остановке «тройки».
– Почему вы так уверены?
– Я опираюсь на показания водителя «тройки». Когда он подъехал, джип уже стоял на месте, выделенном для автобусов, мешая и транспорту, и пассажирам, но Нинетта продолжала разговаривать с незнакомцем на заднем сиденье. Сколько, по-твоему, времени нужно пассажирам, чтобы зайти в уже полный автобус? Полминуты? А джип все еще там. Отъезжает он почти одновременно с автобусом, лишь немного его опередив.
– И вы делаете из этого вывод, что они не были знакомы?
– Господи боже, Фацио, да подумай ты головой! Если б они были знакомы, разговор не занял бы и двух секунд. Подъезжает джип, водитель замечает Нинетту на остановке, открывает дверцу, подзывает ее, предлагает подвезти, та мигом запрыгивает в авто, чтобы не мешать автобусу, и джип отъезжает еще до того, как половина пассажиров успеет загрузиться в автобус.
Фацио призадумался.
– Вы правы, – заключил он. И добавил: – Так что же, мне съездить пообщаться с той синьорой?
– Вряд ли она что-то видела. Без толку. Позвони-ка лучше синьору Бонмарито, спроси, нет ли новостей. Можешь поговорить с ним отсюда.
Но комиссару не хотелось слышать их разговор. Он отошел к окну и закурил.
Когда докурил и обернулся, Фацио положил трубку на рычаг.
– Новостей нет. Плачет, бедняга.
Монтальбано принял решение:
– Слушай, сгоняй-ка к нему прямо сейчас.
– Зачем?
– Пусть напишет заявление об исчезновении дочери. Пора ввести в курс дела Бонетти-Альдериги. Пусть организует настоящие поиски, пока мы тут разглагольствуем.
Комиссар еще немного потянул время: перспектива разговора с начальством не особенно его воодушевляла.
– Да-да, синьор Бонетти-Альдериги, отец пришел заявить об исчезновении. Имею все основания подозревать, что речь идет о похищении… Нет, я не говорил о доказательствах, это лишь подозрение… Хорошо-хорошо, как скажете… Да-да, девушка совершеннолетняя… Я знаю, по закону полагается… но, видите ли, прошло уже более сорока восьми часов… Как вы сказали – синьор Семинара?.. Ах, ему будет поручено вести расследование?.. Ну что вы, такой уважаемый, блестящий коллега… Нет, не беспокойтесь, никакого вмешательства с моей стороны… Ну что вы… Мое почтение, синьор Бонетти-Альдериги.
Позвонил Катарелле.
– Фацио вернулся?
– Только что.
– Скажи, чтобы зашел.
Тот явился с похоронным выражением лица, будто на дворе 2 ноября
[14].
– Что стряслось?
– Комиссар, я пробыл четверть часа у Бонмарито, нет сил смотреть на их горе. Она в постели, не может двигаться, а он совершенно не в себе. Бедняги!
– Заявление принес?
– Да.
– Хорошо. Позвони в провинциальное управление полиции, синьору Семинаре, и все ему расскажи.
– Но почему?
– Он назначен официально вести расследование. Господин начальник решил нас задвинуть.
– Почему?
– Что ты распочемучкался? Как в детском саду! Причин может быть куча. Во-первых, он от меня не в восторге. Во-вторых, Семинара – калабриец.
– При чем тут это?
– Бонетти-Альдериги убежден, что калабрийцы намного лучше разбираются в похищениях людей. Не помнишь разве, он поступил так же пару лет назад, когда похитили ту студентку?
– И правда.
– Ладно тебе кукситься!
– Комиссар, я огорчен тем, что нам придется выйти из игры. Вы уж простите, но меня удивляет, что вы не стали возражать.
– А кто тебе сказал, что мы не будем дальше заниматься этим делом?
