Получив долгожданный диплом, я начала искать работу, и тут
выяснилось, что наши с Вадимом взгляды на дальнейшую жизнь существенно
расходятся.
– Зачем тебе работа? – с удивлением спросил он.
– В каком смысле? – растерялась я.
Он нахмурился.
– Я согласен, что высшее образование необходимо, ты его
получила, но теперь… Ты ведь не собираешься идти работать в школу?
Как раз туда я и собиралась, о чем и сообщила ему, уже зная,
что мои намерения вызовут резкий протест.
– Я даже слышать об этом не хочу, – ответил
он. – Ты будешь целыми днями торчать в школе за жалкие гроши.
Я выразила сожаление, что в нашей стране труд педагога
оплачивается столь скудно, чем вызвала настоящий гнев мужа. Часа два мы
увлеченно скандалили, после чего, желая прекратить все это, я сказала:
– Хорошо, я подыщу себе другую работу. Уверена,
что-нибудь найдется.
– Тебе надо думать об ином. Скоро год, как мы вместе, и
я хочу ребенка.
В груди у меня неприятно екнуло. Где-то когда-то прочитав,
что рожать от нелюбимых мужчин грешно, я свято в это поверила и теперь ощутила
легкую панику.
– Как этому может помешать работа? – буркнула я.
Вадим посуровел еще больше.
– У тебя и так много дел.
Этот аргумент меня удивил, потому что ничем полезным, по
собственному убеждению, я не занималась.
– Что ты имеешь в виду?
Объяснить внятно он не сумел и закончил разговор банально:
– Твое дело мужа ждать с работы. И детей рожать.
«Кухня, дети, церковь», – мысленно повторила я
известную формулу и попыталась решить, нравится ли мне это. Мне это совсем не
нравилось. И дело даже не в формуле, дело в самом Вадиме. «Пришло время с ним
развестись, – напомнила я себе. – Вот и предлог: он не позволяет мне
делать то, что я считаю совершенно необходимым». И с того дня мягко, но
настойчиво я давала понять, что менять свои намерения не собираюсь. В запасе у
меня был веский аргумент: я выходила замуж за простого парня, а не за денежный
мешок, у которого свои взгляды на жизнь, весьма далекие от моих. Не стоило ему
мне врать… в этом месте я начинала чувствовать неловкость, потому что
честностью похвастать и сама не могла.
Как ни странно, этот довод подействовал, Вадим сдался и сам
помог мне с работой. Я устроилась менеджером в небольшую, но довольно серьезную
фирму. Через месяц стало ясно: Вадим опять смухлевал, фирма принадлежала ему, а
в моей должности не было никакой необходимости. Мало того, сослуживцы, которые
это все знали гораздо лучше меня, восприняли мое появление весьма своеобразно:
решили, что я здесь для того, чтобы шпионить за ними. Генеральный директор при
виде меня натужно улыбался, остальные замолкали на середине фразы. В общем, ни
на работе, ни дома счастьем и не пахло. Я пыталась понять, что мешает мне уйти
от Вадима, ничего ему не объясняя и не подыскивая предлога, и не могла. Скорее
всего, это был стыд, стыд за собственную глупость, за то, что я восприняла
жизнь как игру, а когда игра завела меня слишком далеко, не прекратила все это
и продолжала искать себе оправдания, прекрасно сознавая, что меня затягивает в
эту муть, точно в трясину. И чем дальше, тем страшнее.
Мне не с кем было обсудить все это. Девчонки категорически
отказывались меня понимать, хмуро отвечая «ты просто с жиру бесишься», о том,
чтобы рассказать все тетке, не могло быть и речи, она была уверена, что раз я
вышла замуж за хорошего парня, непьющего, работящего, то просто обязана быть
счастлива. Заикнись я о своей нелюбви, сразу нарвусь на обвинение, что я
вылитая мамаша, той тоже нужна была любовь, а теперь на руках у нее куча детей,
которых, между прочим, кормить надо, и муж-алкоголик. К тетке в последнее время
мы ездили нечасто. Ее это вполне устраивало: благополучно выдав меня замуж, она
вновь нашла себе старца и трепетно за ним ухаживала, тратя на него и пенсию, и
свои скудные сбережения.
Дошло до того, что я однажды разговорилась с совершенно
незнакомой женщиной. Мы дожидались своей очереди к стоматологу, она что-то
сказала, я ответила и сама не заметила, как выложила ей все, что меня мучило,
всерьез надеясь, что она вдруг укажет мне правильный путь.
– Любовь – это хорошо, когда деньги есть, –
вздохнула она, внимательно меня выслушав. – Ты еще совсем ребенок, многого
не понимаешь. С мужем разводиться не спеши. Одной-то не сладко. Да и где она,
эта любовь? Вот встретишь ее, тогда и мужа бросишь.
Я разозлилась, но смолчала. Поделом мне, нечего к людям в
очереди приставать. Я знала – все, что она говорит, неправильно, но в душу
вновь закралось сомнение: что, если любви действительно не существует? Я
продолжала жить в каком-то оцепенении, а по ночам мне снилось: я блуждаю в
тумане, ноги вязнут в болоте, я бреду, не зная, куда хочу попасть, и
возвращаюсь к исходной точке. Дни были продолжением моих снов.
В начале октября муж позвонил мне на работу:
– Я заеду часа в два, нужно заскочить в одно место.
Надо так надо. Я вообще редко задавала ему вопросы в таких
случаях, обошлась и сейчас. В офис он заходить не стал, ждал меня в машине.
Через полчаса мы остановились возле неприметного здания в
центре, весь фасад которого был увешан табличками с названием фирм.
– Тебе надо будет подписать кое-какие бумаги, – на
ходу объяснил муж.
– Бумаги? – удивилась я.
– Да. Я кое-что продаю из нашей недвижимости,
необходимо твое согласие. Это пустая формальность.
В кабинете нас ждали трое: тучная женщина с очень серьезным
лицом и двое мужчин. С женщиной мы обменялись короткими репликами. Вадим
представил первого мужчину, второй поднялся навстречу и представился сам:
– Истомин Валерий Павлович. – Я назвалась, он
поклонился и сказал: – Очень приятно.
Имя было мне знакомо. Кажется, он адвокат. В компании моего
мужа, вспоминая о нем, неизменно добавляли: «Ловок, сукин сын». Оттого я
разглядывала его с любопытством. Лет тридцати пяти, о таких принято говорить
«интересный мужчина». Невысокий, но хорошо сложен, элегантный костюм, лицо,
внушающее доверие. Каждое его слово, даже самое обычное, звучит значительно.
Светлые глаза смотрят серьезно, приятная улыбка. Рядом с таким человеком
женщина должна чувствовать себя как за каменной стеной. Мне он понравился.
– У нас мало времени, – сказал мой муж.
Женщина согласно кивнула.
