— Отцы боятся, что я не выпущу их из дворца — зачислю в гвардию, возьму в почетные заложники?
Гонрад снова улыбнулся лукавой старческой улыбкой. «Он камердинер, — подумал я, — но наставник из него вышел бы неплохой, хоть и ехидный». Наставник, который ждет, что ученик догадается сам.
— У них не страхи, а надежды, — наконец ответил собеседник. — Надежды, что одна из дочерей останется во дворце и займет место рядом с вами.
Я крякнул. Ну да. Как-то подзабыл об этом деле.
Кстати... Рано или поздно это произойдет. Наверное, поздно, потому что я не хочу. Нет, мне знаком не только вкус хорошего вина. Не раз во время разъездов в мой шатер приходили смазливые девицы и уходили довольными. Еще довольней были их семьи — мешок серебра пригодится в любом хозяйстве. Это серебро станет хорошим приданым, чтобы жених не задавал глупые вопросы. Вот бастардов я плодить не буду. Слава предкам, у морфов, прошедших единение с итакари, а потом нежданно-негаданно оказавшихся магами, есть такая возможность. Женщина забеременеет от меня не раньше, чем я сам того захочу. И точка.
— Ваше величество, — продолжил Гонрад, будто читавший мои мысли, — вы понимаете, почему ваш отец держал двор бастардов? Он мог по старым обычаям взять девицу из самого знатного рода. Но это обидело бы другие семьи. К тому же королева всегда будет щедро одаривать деньгами и почестями свою родню, а это дополнительный повод к мятежам и злоупотреблениям.
Я нахмурился — меня никогда не радовали напоминания о практиках отца. Но пусть Гонрад говорит дальше. Других собеседников у меня нет.
— Песни о королях и прекрасных пастушках родились не случайно, — с улыбкой продолжал Гонрад. — Если взять во дворец пастушку, ее отца можно назначить главным скотником — и кто обидится? Если же красавица явилась издали, без родни, к тому же умна, то лучшего выбора быть не может.
— Ты намекаешь?.. — удивленно спросил я.
Старик улыбнулся еще шире и изобразил пальцами возле своих глаз прибор из тонкого стекла на лице моей гостьи.
— Хм. Но девица из знатного рода принесет с собой не только проблемы, дурную родню на важных постах и прочую муть. С ней придет приданое, возможно, новые земли в домен короля, а также дополнительные союзники. Не обязательно выбирать ту, у которой в роду одни дураки и мздоимцы, — прищурился я, нарочно приводя доводы против. Мне было интересно, что скажет старик.
— А девица с приданым, но без родни — это ведь еще лучше, — невозмутимо возразил Гонрад.
— С приданым? — Я удивился. Какое приданое у этой лекарки? К тому же она не юна и не красавица. Обычная женщина.
— Ваше величество, — старик укоризненно вздохнул. — Я был лучшего мнения о вашей прозорливости. У этой появленки самое богатое приданое на острове.
— Ее мешок с лекарствами? Но они закончатся.
— Ее голова. Ее знания. Умения. И не только в том, что касается спасения от ран и болезней. Вы не подумали о том, что ее мир — другой? Возможно, рядом с ними мы такие же дикари, как люди с пальмовых атоллов рядом с нами?
— Ты намекаешь… — я даже привстал, — что ей могут быть известны методы ведения войны… оружие…
— Может быть, да, может быть, нет. Но в любом случае неразумно выпускать эту женщину из рук. А что привяжет ее крепче, чем замужество? Нет, ваше величество, просто охранять ее мало. Она должна захотеть помочь добровольно. А это случится только в том случае, если ей здесь будет кого защищать. Своих детей, например.
Глава 21
— Наглая ты морда, — растерянно сказала я и в ответ получила серию громких звуков, похожих на птичий щебет и скрип несмазанной двери одновременно. — А я говорю, наглая! Выдры — хищники! Какого такого вкусного ты забыла в моей маркошке, жопа волосатая?
Ругалась я от облегчения. Потому что зверушка была ужасно смешная и отчетливо неопасная. Она сидела на мешке и возмущенно верещала, умудряясь при этом быстро-быстро точить корнеплод.
— Вылезай оттуда. Как ты вообще умудрилась в замок пробраться? — поинтересовалась я, на пробу осторожно протягивая руку к зверю и ежась от щекотки: выдра нюхала ладонь, активно шевеля белыми усами. — Ты наверняка не местная, да? Итакари далеко от своих хозяев не отходят, насколько я поняла. Значит, ты непривязанная дикая зверюга… А! Ты ночью влезла в шалаш воровать маркошку, а когда эти орлодеры паковали мои пожитки, тебя умешочили просто заодно. Понятно.
— Св-в-ви-и-и-ир-р-р-р! — Выдра, кажется, наелась, потому что бросила огрызок, поймала передними лапами мою все еще протянутую ладонь и проворно вскарабкалась по руке мне на грудь, чтобы пощекотать усищами подбородок. А увесистая какая!
— Так, для дикого зверя ты тоже подозрительно дружелюбная, — констатировала я, проходя к кровати и усаживаясь так, чтобы зверище оказалось у меня на коленях. — Значит, деревенская. Но пока ничья. Ну что ты ерзаешь? Я вот теперь даже не знаю, как тебя на волю-то выпустить… Мне самой, знаешь ли, вряд ли позволят нос за стену высунуть. А отдать тебя орлодерам не вариант, пока не узнаю точно, что чужих бесхозных животных не принято пускать на корм своим родненьким.
Выдру такие тонкие материи не беспокоили. Она своими вибриссами ощупала меня всю, даже в уши нос сунула, попыталась цапнуть с лица очки, получила пальцем по моське и обругала меня в ответ. Потом слезла с моих колен и с самым хозяйским видом прошествовала через кровать к подушкам, выбрала одну, помяла ее лапами и мордой и свернулась клубком, словно так и надо. Еще и меня обсвистела — мол, чего сидишь, спать пора! Иди, так и быть, тут еще одна подушка есть.
— А знаешь что… ты права. Утро вечера мудренее. Только не вздумай ночью огрызки в постель таскать. — Я плюхнулась на довольно мягкий матрас, натянула стеганое одеяло и подумала: а катись оно колбаской, спать хочу так, что вот-вот челюсть вывихну. Все равно прямо сейчас ничего я изменить не могу. Значит, на фиг. Будет день, будут проблемы, а ночью надо отдыхать!
Хорошо, что я так устала… Мысли о доме, Чучундре и маме только было приготовились напрыгнуть на меня из темных углов, чтобы замучить бессильными страхами и тоской, но не успели. Я отрубилась, едва коснувшись головой подушки. Может быть, потому, что выдра перебралась поближе, обняла меня лапами за голову и сладко засопела мне в ухо, навевая мгновенный сон.
Последнее, о чем я подумала: надо же, с выдрами на голове я еще ни разу не ночевала…
Когда наступило утро, впору было подумать, что никакой выдры не было, она мне приснилась. Даже волоска в постели не осталось, и я бы даже поверила в выдрячьи сновидения, если бы, спуская ноги с кровати, не наступила на огрызок маркошки и не обнаружила пустой мешок на полу. Видимо, моя гостья уже позавтракала и отправилась по своим делам.
Вот ведь! И где ее теперь искать?! А если неразумную тварюку поймает какой-нибудь голодный орел из местной стражи?! Жалко…
Мысленно ругаясь, я оделась в свои джинсы, натянула флиску и отправилась на поиски. Дверь в мою комнату оказалась не заперта, и никакое пернатое воинство с той стороны ее не сторожило. С одной стороны — плюс, выйду беспрепятственно. С другой — вот так они и выдру проворонили. Пропопугаили, проорлили!
