— Это вам Марина рассказала, — выпалила я, осененная догадкой. Мачеха, больше некому!
А всё мой длинный язык и одиночество. Подруг я ликвидировала ещё до замужества, потому как Ник жаловался, что все они строят ему глазки. Мне бы ещё тогда заметить этот сигнал, да не до того было.
Умер отец, мы с мачехой сблизились на этом фоне и могли разговаривать часами напролёт, больше никто не понимал нашего обоюдного всецелого погружения в приятные воспоминания о покойном.
— Ты только не сердись, Зоя! Но мне помощь твоя нужна, — жалобно застрекотала тётка, видимо, испугавшись, что я брошу трубку. — Вадик же в Финляндии живёт, ну помнишь, я рассказывала…
Ещё бы не помнить! При каждой встрече не преминула прихвастнуть! Вот, мол, какой у меня успешный сын, на богатой финке женат, она с него пылинки сдувает!
И сейчас тётя Тамара с гордостью в голосе рассказывала, как прекрасно, что сын оставил «эту чёртову страну» и получил европейское гражданство. Вскоре речь снова зашла о Боге.
— Он нас испытывает. Каждого, мне батюшка так и сказал, а я, дурёха, не сразу поверила. Всё гордилась сыном, да и сглазила. Приезжал Вадик недавно, с год как. Погостить, значит. Ну вот и проведал родителей!
Тётка вздохнула и снова замолчала, так и не добравшись до сути.
— Я не понимаю, какое это отношение имеет ко мне, — снова начала я, успев за время разговора по телефону обработать рану зелёнкой и перекисью. На всякий случай. Осталось только лейкопластырем заклеить, — и порядок!
— Сейчас, — вздохнул голос в трубке, будто собираясь с духом для финального аккорда. — Сын у Вадика родился. Внебрачный. Сама узнала месяц назад, его женщина к нам с лялькой и чемоданом заявилась. Мол, кормите и крышу дайте. Выгнали её, видите ли, с работы. По сокращению, а декретных едва на жизнь хватает. Сын ваш, грит, обещал кормить и обеспечивать, а потом, как она была на седьмом месяце уехал по Финскому заливу, и поминай, как звали. Можно они пока у тебя поживут? Квартира просторная, всё равно одной, небось, скучно?
От такой наглости я даже уронила лейкопластырь. Ничего, сейчас приду в себя и…
— Ко мне любовник переехал, тётя Тамара. А он молодой, пылкий, бросается на всё, что движется. Боюсь, и на вашу сноху позарится. Всего доброго! И да, с долгожданным пополнением вас! — отчеканила я с плохо сдерживаемым злорадством и положила трубку.
Но ненадолго. Думаю, самое время позвонить Марине и поговорить по душам!
* * *
Олег
Я был зол на весь мир и прежде всего на себя. За то, что снова позволил влипнуть в отношения с Зоей Велесской, но на этот раз безо всякой взаимности с её стороны.
Пока я нужен, она разговаривала со мной, позволяла себя целовать и обнимать, не переходя известных границ, а потом, словно одумавшись, отталкивала, ухватившись за любую мелочь.
Так было и раньше, на заре нашего романа, но тогда я быстро перешёл в наступление, и крепость пала. До поры, до времени.
Вот я идиот! Когда Зоя позвонила мне спустя столько лет, даже услышав знакомые интонации пугливого оленя, я думал, что смогу остаться незыблемым и непоколебимым. Всё ведь давно кончено, перегорело, испепелилось дотла.
Обычно бывшие остаются бывшими, только Зоя красной нитью проходит через все мои романы, будто стоит за спиной в самый интимный момент. И напоминает о себе улыбкой незнакомки в толпе или проглянет вдруг во взгляде нынешней пассии.
Кто-то скажет, как это здорово, но я так рассужу: фигня всё, хреново жить так, когда память, словно незаживающая гноящаяся рана.
— А я жду тебя, — окликнула меня Саша. стоило припарковаться у подъезда и выйти из машины с одним намерением: встать под холодный душ — и сразу спать.
Бывшая жена выглядела элегантной скромницей, даже шпильки сменила на уютные лодочки на низком каблучке. Помнится, терпеть такие не могла, говоря, что подобные туфли созданы для пенсионеров с их больными ногами.
— Зачем? Ты же забрала все вещи, а если и нет, то теперь поздно. На прошлой неделе я заказал клининг. В квартире и духа твоего не осталось.
Я не хотел быть вежливым, сил не осталось, да и видно же: дашь слабину, она тут же ей воспользуется, чтобы проникнуть в дом. И примется рыдать, заламывая руки, как дешёвая актриса, работающая на публику. Душечка в образе, потерявшая опору.
— Поговорить хочу, — скромница потупилась и продолжала стоять двумя руками держась за ремень новомодной сумочки, как за спасательный круг. — Ты же не дал мне слова.
— И сейчас не дам.
Я уже было хотел пройти мимо, потому как игра Саши утомила меня в самом начале. К чему всё это? Какие разговоры по душам?
Надо было их вести в начале брака, когда я сам старался вызвать жену на разговор, интересовался её мнением, а получал в ответ неизменное: «Как скажешь».
Не спорю, какое-то время такое положение вещей меня вполне устраивало.
— Я о твоей Зое кое-что знаю, — сердито выпалила вслед Саша, заставив обернуться. На её лице промелькнула довольная улыбка. Мол, так и знала, что остановишься!
Времени было около четырёх дня, большинство соседей ещё просиживали на работе, любопытные пенсионерки прятались от жары, внезапно грянувшей в последние числа августа, так что разговор шёл почти наедине, и всё же мне не хотелось говорить о Зое на улице. Вот так, мимоходом, как о ничего не значащей попутчице.
— Мы всё равно разведены, Саша, — спокойно сказал я и подошёл ближе. Бывшая жена подняла голову и кротко взглянула на меня. Точь-в-точь брошенная породистая собачка, не понимающая, что ей делать среди дворовой стаи.
— Может, дашь мне второй шанс? Не торопись, отвечать. Сначала выслушай, что я скажу.
— Предупреждаю сразу: о том, как тебе плохо и прочую лабуду вешай своим подругам. Им это интересно.
— Разве я когда-нибудь делала что-то тебе поперёк? — с неприсущей ей ранее горечью произнесла Саша, и я впервые за те годы, что мы провели бок о бок, как мирные добрые соседи, увидел в ней что-то большее, чем послушную марионетку.
* * *
Войдя в квартиру, бывшая жена скромно топталась у порога, не разуваясь и всё так же сжимая в руках ремешок сумки.
— Я теперь здесь чужая. Не стоит проходить в комнату.
— Как знаешь, — ответил я с еле скрываемым облегчением. Грубить Саше расхотелось, но на меня накатила усталость, требующая одиночества. И всё же зарывать голову в песок ни к чему.
— Как ты узнала о Зое? — спросил я, прервав неловкую паузу. — Если намерена отвечать, делай это быстрее. Только не лги.
— Наняла человека, который следил за тобой и навёл справки об этой девушке. Она довольно мила, только замкнута. И хочет вернуть мужа. Ты же понимаешь, что в таких случаях лучший способ привлечь внимание — закрутить новый роман.
