С той поры, как Олег ушёл, оставив меня на кухне с окровавленным пальцем, замотанным в полотенце, прошло несколько дней. Он не звонил, и это наполняло меня грустью с примесью тревоги.
Даже нельзя сказать, чего было больше: тревоги, что первый бывший откажется от намерений стать донором, или грустных мыслей о том, сколько лет я потеряла рядом с чужим человеком. С бывшим мужем.
Говорят, что любые события, происходящие с нами, укрепляют внутреннюю силу, но я всегда считала это отговоркой. Психологической уловкой для тех, кто оказался внутри одной из таких ситуации, разрывающих душу, когда вдруг осознаешь, что по глупости или по незнанию однажды свернул не туда, и теперь приходится возвращаться к истокам. А время ушло.
Конечно, я ещё молода и полна сил, по крайней мере, внешне. Главное — родить ребёнка, пусть и использовав для этого кого-то другого, ту же Юлю, согласную выполнить миссию за определённую плату.
Сомнения в добропорядочности Олега я гнала прочь. Слишком поздно, чтобы позволить себе ещё одну ошибку. Лёжа ночью без сна, я даже пришла к выводу, что если аноним и права, то всё же мой ребёнок родится.
А там, кто знает, какие крылья вырастут за моей спиной и какие силы я найду в себе, чтобы сражаться за собственную плоть и кровь. Почему-то внутри зрела уверенность, что я ещё сохранила влияние на Олега, и он не сможет отбросить меня прочь, как использованный материал.
«Разве не это ты хочешь сделать с ним?» — спросил внутренний голос, но я отмахнулась от него, как от назойливой мухи. Если мужчина захочет видеть ребёнка, я не буду препятствовать. Наверное.
Я соблюла все рекомендации клиники, накануне стимуляции легла спать голодной и с надеждой, что Олег придёт к назначенному часу. Сколько раз за эти дни я порывалась позвонить первой, но, уже набрав номер, сбрасывала звонок. Что я скажу, когда сама до конца не разобралась в обуревавших душу чувствах?
Сердце разрывалось при мысли, что натолкнусь на грубость или, хуже того, равнодушие. Или услышу: «Ну чего тебе надобно теперь? Я и так уступил всем твоим просьбам». А я бы в этот миг ощущала себя окаменевшей статуей и молчала бы в трубку, не находя себе оправданий.
Видимо, действительно, так действовали уколы, но мне то хотелось плакать, скулить, забравшись в угол, то ругаться и пытаться на словах доказать Олегу, что я тогда не могла поступить иначе. Молодая, глупая, держащаяся за железобетонные принципы, я полагала, что Олег сам должен был увидеть мои страдания, понять, что его помощь Ольге причиняет мне боль. Сейчас я бы обязательно поговорила, но тогда…
В ночь перед процедурой забора яйцеклеток мне удалось заснуть, только употребив три таблетки валерианы с хмелем. К счастью, это было разрешено, иначе к исходу ночи я бы уже сошла с ума. УЗИ показывало, что фолликулы растут хорошо, значит, можно надеяться на положительный результат.
Заснула я с мыслью, что если Олег не явится завтра в клинику, то просто оплачу заморозку материала и задвину мысль о материнстве в дальний угол памяти. Выйду на работу, буду вести себя, будто ничего не случилось, будто жизнь не подложила мне очередную свинью.
Бумеранг, если он действительно существует, прилетел в обратку, ударив по темечку, но эта боль только моя, показывать окружающим я её не стану, даже если снова сяду на антидепрессанты.
Однако за полчаса до выезда, когда уже было заказано такси, он пришёл.
— Ты забыла у меня в машине, — вместо приветствия произнёс Олег и протянул связку ключей. Вот я дура, уже обыскалась их, пришлось доставать запасные и заморачиваться мыслью о смене замков.
— Спасибо! — произнесла я, пряча взгляд, а потом, набравшись храбрости, спросила: — Ты только за этим или как?
В прихожую я его пропустила, но всеми силами, прислонившись плечом к косяку двери в зал, до ощутимой боли прикусив нижнюю губу и не смея поднять глаз, чтобы он не увидел слёз, ждала вердикта.
Олег не спешил отвечать, пауза затягивалась, я досчитала до десяти и уже собиралась что-то сказать. Наверное: «Всё понятно, удачи! Не смею тебя больше задерживать!» Но он сделал шаг навстречу и, осторожно дотронувшись двумя пальцами до моего подбородка, заставил посмотреть в глаза.
Так близко я была с ним во время поцелуев в машине, но тогда всё казалось иначе. Ласки походили на заигрывание, попытку сравнить теперь и тогда, чтобы убедиться, что прошлое осталось в прошлом.
Глупо, что не сработало. Плохо, что и сейчас я всё ощущаю так, будто между нами не было пять лет разлуки. Только внезапная командировка, на протяжении которой мы оба скучали и ждали воссоединения.
Пусть даже не как мужчина и женщина, а как родители общего ребёнка. Как люди, добровольно взявшие на себя обязательства, потому что для нас это не труд, но радость.
— Конечно, я никуда не исчезну, — мягко сказал Олег, глядя на меня так, словно мы всё ещё любовники. — Я буду рядом, пока это необходимо.
Обтекаемо, двусмысленно, но бывают времена, когда слова значат меньше, чем тон, каким они сказаны. Это был именно тот случай.
* * *
— Не бойся, мы не опоздаем!
Олег вёл машину немного нервно, резко тормозя на светофорах и срываясь первым, когда красный цвет сменялся зелёным. Это было на него непохоже, мне хотелось дотронуться до руки, лежавшей на руле и произнести банальность, типа «всё будет хорошо». Моя нервозность полностью ушла с приходом первого бывшего, но передалась ему, как заразная сыпь.
— Не переживай! — повторял он уже в третий раз за время поездки. — Я буду рядом. Конечно, в операционную меня не пустят, но сразу после тебя переведут в палату, мне разрешат посмотреть через окошко.
— Я тебя не увижу, — улыбнулась я, представляя, как Олег убеждал врачей разрешить ему даже такую малость. — Да и, наверное, ничего не почувствую.
«А если и почувствую, то потерплю. Лишь бы получить эти клетки!»
Чтобы снова не впасть в уныние и не терзаться сомнениями, я принялась думать о том, как Олег собирал в баночку свои клетки. Меня так и подмывало спросить, о ком он думал в такой интимный момент, был ли один, но, разумеется, я не решилась. Мы больше не находимся в той близости, когда легко можно спросить о любой пошлости, и она не будет выглядеть таковой.
Как и обещал Олег, мы приехали вовремя.
— Я буду где-то рядом, даже если ты меня не видишь, — повторил он, накрыв мою ладонь своей, а я поймала себя на мысли, что мне будет отчаянно его не хватать. Не сейчас, не во время забора материала, и даже не тогда, когда суррогатная мать будет вынашивать нашего малыша, а после. Когда наша близость развеется дымом и исчезнет в прошлом.
— Хорошо, — только и смогла произнести я, чувствуя, как слёзы подступили к глазам, и поторопилась выйти на свежий воздух, запахнувшись в плащ. Последние дни ожидаемо похолодало, осень окончательно вступила в свои права. Листья пожухли и опали с деревьев, ветер трепал голые ветки и заставлял прохожих кутаться в куртки.
