Красноклювик немножко повисел в воздухе, приподнялся чуть выше, а затем опять плюхнулся в мягкую траву.
Гусёнок снова и снова взбирался на камень, ловил ветер и падал в траву, пока его крылышки не заработали увереннее. С каждой попыткой он взлетал немножко выше и держался в воздухе немножко дольше, и вот наконец он и в самом деле стал парить. Красноклювик поднялся довольно высоко над землёй и завис там, словно плыл по ветру. Он направил кончики крыльев вниз и почувствовал, что опускается. Затем пошевелил хвостовыми перьями, и оказалось, что так можно двигаться взад-вперёд.
— Мамочка, я умею летать! — пропищал он в полном восторге.
— У тебя здорово получается, — ответила мать. — Но надо ещё потренироваться.
До самого вечера гусёнок тренировался на гребне горы. Освоившись в воздухе, он попробовал хлопать крыльями и взлетел высоко-высоко. Он научился лететь прямо. Потом начал выписывать круги. Его глаза сияли от счастья. Очевидно, Красноклювик был создан, чтобы летать.
— Я летаю, мама! Я правда летаю!
— Да, ты правда летаешь, — согласилась Роз. — Ты у меня молодец!
Красноклювик многому научился в тот день, но все эти полёты утомили малыша. Он направился к земле и в последний раз шлёпнулся на траву. Над техникой посадки надо было ещё поработать.
Роз снова пристроила сына на плечо и зашагала обратно к дому.
— Я умею летать… вот здорово, да, мам? — забормотал сонный довольный гусёнок. — Только вот… жалко, что ты не можешь полетать вместе со мной.
После этого он замолчал, и слышно было лишь тихое ровное сопенье.
Глава 40. Корабль
Красноклювик стал отчаянным маленьким летуном. Больше всего ему нравилось тренироваться на гребне зелёного холма, поэтому они с Роз проводили там целые дни, отрабатывая технику полёта. И вот однажды они разглядели в морской дали какую-то странную штуковину.
Гусёнок спланировал вниз, к матери, приземлился на траву и указал крылом на горизонт.
— Смотри, мама! Что это там такое?
Электронный мозг Роз быстро нашёл ответ:
— Это называется корабль.
— А что такое корабль?
— Это большой транспорт, который используют для морских перевозок.
Красноклювик даже сморщился от натуги, пытаясь понять незнакомые слова.
— Кто использует?
— Я не знаю.
Это был первый корабль, который видели в своей жизни и мать, и сын. Издали казалось, что он еле ползёт по водной глади, но на самом деле он стремительно рассекал волны. Издали казалось, что он очень мал, но на самом деле это был один из самых больших кораблей в мире. Робот и гусёнок долго смотрели, как он движется вдоль горизонта, превращается в крошечную точку и пропадает из глаз где-то на юге.
Откуда плыл этот корабль? Куда он направлялся? Кого вёз? У Роз и Красноклювика в голове крутилось множество вопросов, но ответов не было.
Глава 41. Лето
В ясные летние дни Роз, Красноклювик и белочка Болтушка любили исследовать остров. Они изучали песчаный мыс на юге. Они любовались радугой, которая играла над водопадом. Они забирались на верхушки деревьев и с высоты рассматривали лес. Им встречались дружелюбные звери и птицы, а иногда и не очень дружелюбные. Но по-настоящему опасными для них были только медведи.
Однажды они втроём набрели на медведя, который рыбачил в реке. Роз тихонько шепнула детям:
— Вы знаете, что делать.
Красноклювик сразу же взмыл в воздух и улетел, Болтушка помчалась домой, прыгая с дерева на дерево, а Роз замаскировалась так, как умела только она. Потом они снова собрались в Гнезде и рассказали соседям о своём опасном приключении.
В ненастные дни они сидели дома. Роз расспрашивала Красноклювика и Болтушку про сны, которые им снились, про полёты, про любимую еду. Ведь сама она не умела ни спать, ни летать, ни есть. Но дети были слишком живыми и любознательными, чтобы подолгу сидеть смирно. В один дождливый день они решили поиграть с желудями. Белочка собрала их в большую кучу на полу, а потом гусёнок пнул кучу своей широкой лапкой, и жёлуди полетели во все стороны. Малыши гоняли жёлуди туда-сюда, а те весело катились, подскакивали и вертелись. Потом друзья опять собрали жёлуди в кучу и опять её развалили. Иногда жёлудь попадал прямо в Роз и отлетал от её железного корпуса с громким «звяк!». Тогда все дружно смеялись, даже сама Роз. «Ха-ха-ха», — выговаривала она, стараясь, чтобы было похоже на настоящий смех.
Ясными летними вечерами они любили сидеть в саду и смотреть, как над прудом летают светлячки. Потом они ложились на спину и разглядывали тёмно-синее небо.
— Вон тот большой жёлтый круг — это Луна, — как-то раз сказала белочка. — А маленькие огоньки называются звёздами. Однажды я решила их посчитать, но я умею считать только до десяти, поэтому я много-много раз считала до десяти и всё равно не знаю, сколько на небе звёзд. Но их точно больше, чем десять.
— Не все огоньки — звёзды, — сказала Роз. — Есть ещё и планеты.
— А что такое планета? — спросила Болтушка.
— Планета — это небесное тело, которое вращается вокруг звезды.
— А что значит «небесное тело»?
— Это значит, что оно находится в небе. Вернее, в космосе.
— Что такое космос?
— Космос — это Вселенная, которая лежит за пределами нашей атмосферы.
— Что такое Вселенная?
— Вселенная — это то, что везде вокруг нас.
— А, так значит, наш остров — это Вселенная?
Никто из них так до конца и не понял, что такое Вселенная, — даже Роз. Её электронный мозг знал только то, что в него заложили. Она могла рассказать про Землю, Солнце, Луну, планеты и про несколько звёзд — вот и всё. В ночном небе было полно огоньков — ярких, мерцающих и даже хвостатых, — которые Роз не узнавала. Очевидно, её создали не для астрономии.
Если выпадал дождливый вечер, Роз и Красноклювик проводили его вдвоём, уютно устроившись у огня. Они слушали, как дождь молотит по крыше Гнезда. Роз говорила про сосновые шишки, про ужасные грозы, про мудрых насекомых, которые умеют маскироваться. Но у гусёнка под шум дождя всегда слипались глазки, и он засыпал раньше, чем мать успевала досказать историю.
Глава 42. Странная семья
Стояла невыносимая жара. От зноя у всех портилось настроение. Роз сидела в тени у пруда и дожидалась, пока сын вылезет из воды. Другие гусята что-то кричали ему, потом вдруг дружно расхохотались, а Красноклювик повернулся и поспешил домой с очень мрачным видом. Он протопал мимо матери прямо в сад, не сказав ей ни слова.
