Я продолжал вести машину, а она сидела и смотрела на Марка, который сладко посапывал в детском кресле.
— Хорошо, пока не вернется Белла. — я спокойно кивнул, а внутри ликовал. У меня, как минимум есть три недели. А если упрошу друга задержаться, то и два месяца.
***
Мила была беспомощна, но отчаянно сопротивлялась любой помощи. В первый вечер она сама отправилась в душ, закончилось это падением. Я стоял за дверью и ждал.
— Нужно набить себе еще несколько гематом, чтобы снизойти до моей помощи? — вошел в ванную комнату и помог принять душ. — Гипс не намочи.
Не было ничего эротичного в том, что я мыл избитую беспомощную женщину. Конечно, ее аппетитное желанное тело не оставляло меня равнодушным, но я игнорировал свои инстинкты. Боялся напугать Милу. Она ничего не говорила, вела себя зажато, в глазах блестели слезы. Вынес из ванной, помог вытереться и одеться.
После этого вроде стало чуть проще. Я был для нее вроде сиделки, мужчину Мила во мне не видела. Разумом понимал, что предстоит долгая работа.
Физически она шла на поправку, сходили следы побоев, но меня настораживало ее внутренне состояние. Мила не улыбалась даже Марку. Клала его возле себя, тихо что-то напевала и плакала. Я не знал, как вывести ее из этого состояния. Нужен был специалист или какие-то сильные эмоции. Пока на ум ничего не приходило. Если бы я сообщил ей, что надвигается ураган, Мила бы не пошевелилась. Этот ублюдок в тот день нанес ее глубокие невидимые человеческому глазу раны, которые непросто будет залечить.
Несколько раз звонили родители Милы, но трубку она не брала. Людмила общалась только с Беллой, та тоже заметила, что с невесткой творится что-то неладное. Белка беспокоилась и звонила мне, успокоить ее ничем не мог.
Мы с Марком успели сдружиться. Пришлось сбрить бороду и волосы, чтобы он их не дергал, а то тянет все в рот, не успеваешь отнять. Мила собиралась гулять с малышом, я решил к ним присоединиться. Апатия не мешала ей быть хорошей мамой.
Мила катила коляску, я шел рядом. Впереди блеснули фары машины, мы сошли на обочину.
— Это родители, — равнодушно произнесла Мила, узнав, скорее всего автомобиль и номер. — Как они узнали, где меня искать?
Глава 17
Мила
Я словно умерла внутри. Сломалась. Не выдержала. Душа покинула тело, осталась оболочка. Мне кажется, я продолжала существовать только для того, чтобы мой сын не остался один. Я обнимала Марка, прижимала к себе… Любила. Но пустота внутри меня не становилась меньше. Она, будто засасывала меня в темную воронку. Все действия выполнялись автоматически. Меня перестало смущать присутствие Емельянова.
Выходить из дома я не хотела, но Марку нужны были прогулки на свежем воздухе. Поэтому я каждый раз заставляла себя вставать, одеваться и идти с ребенком на улицу. Увидев автомобиль родителей, я никак не отреагировала. Что-то шевельнулось в душе… неприятное. Я закрылась. Так было легче. Мне не хотелось их видеть, слышать. Я не желала с ними общаться.
Машина остановилась возле нас. Первой из салона вышла мама.
— Людочка, здравствуй, родная. Мы приехали за тобой. — она подошла ко мне, обняла. Захотелось отступить. Мне было неприятное, что меня касаются ее руки. Я заметила, что мама бросила недовольный взгляд на Емельянова. Знала бы родительница, как ему плевать на ее мнение. — Люда, давай я погуляю с Марком, а ты иди, собирай вещи. — продолжила мама.
Я не хотела оставлять с ними Марка. Я никому не доверю сына. Только Белле. И как не странно, Максиму. Только что поймала себя на этой мысли. Посмотрела на него, заметила, как внимательно он сканирует моих родителей.
— Я с вами не поеду, — заявила им, развернула одной рукой коляску, другая все еще оставалась в гипсе, и покатила ее в сторону дома.
— Это что за заявление? — раздался сзади грозный голос отца. Внутри меня все оборвалось. Если я сейчас же не извинюсь, он ударит меня. Тело покрылось холодным потом, сердце бешено застучало в груди.
— Мила, — я дернулась, когда меня за локоть взял Емельянов. — Посмотри на меня, — тихим успокаивающим голосом заговорил он со мной. — Я рядом, не забывай. Никто тебя не обидит.
— Люда, ты слышишь, мы за тобой приехали. — я смотрела в глаза Макса и страх стал отступать. Я черпала в их глубине силу. Он не позволит меня ударить.
— Не будем разговаривать на улице. Надеюсь, твой друг пригласит нас в дом? — мама постаралась сгладить напряжение.
— Ее друг приглашает вас в гости, — выделил Макс слово «друг» интонацией: — но очень рекомендует не забывать, как стоит себя вести в гостях. — родителей ошарашило, они возмущенно переглянулись.
— Молодой человек, — заговорил отец. Я знала этот властный тон, раньше он меня раздражал, а сейчас заставлял волоски на теле подниматься дыбом. — Послушаете меня внимательно…
— Вы вроде напросились в гости? Или продолжим разговор здесь? — отца мало кто мог так дерзко оборвать. Я почувствовала какой-то прилив тепла в области груди, но выразить свои чувства не смогла.
Емельянов взял коляску с Марком и покатил ее вперед. Я шла рядом. Родителям ничего не оставалось, как сесть в машину и следовать за нами.
— Мила, что происходит? — я мотнула головой. — Я хочу понять, чтобы действовать в твоих интересах. — Отец поднимал на тебя руку? — я мотнула головой отрицая этот факт, подумав немного, произнесла:
— Только пощечины. Я была непослушной и своевольной. — зачем-то добавила. Я так никогда не считала, это твердили мне родители.
— Ты хочешь уехать с ними? — заметила, что голос Емельянова звучит напряженно.
— Нет. Я здесь дождусь возвращения Беллы.
— Мила, они знали, что муж тебя бьет? — не хотела это обсуждать. Поднимать руку Степа стал только после побега Беллы. До этого он кричал, замахивался, оскорблял. Я рассказывала обо всем этом родителям, но они ничего в этом страшного не увидели. Мне нужно выказывать мужу уважение, во всем его слушаться и тогда он будет добр. Я не должна была ему перечить. Защиты от них я никогда не видела. Почему-то я не сомневалась, что в происшедшем они обвинят меня. Они же видят следы побоев на лице. Да, они почти сошли, но они есть! Гипс на руке не сняли. А они даже не спросили, как я себя чувствую…
Глава 18
Гризли
Я сразу догнал зачем они пожаловали. Адрес я следователю оставлял, наверняка тот поделился с адвокатами Левина. О родителях Милы я имел представление, до этой встречи оно было смутным, а вот теперь картина стала отчетливее проявляться.
Чех дал мне ознакомиться с досье на Левина. Там был пункт, который меня очень сильно заинтересовал: «Общается с родителями жены, выказывает им уважение, оказывает разного рода поддержку. Характеризуется с их слов только положительно».
