— Нет. — чуть не выкрикнула.
— Дотронься… я ни о чем другом думать не могу. — еще секунда, и мои пальцы сомкнулись на горячей, шелковистой плоти, тронули вздувшиеся вены, влажную головку. Невольно сдавили, и от неожиданности, от стыда, от дикости происходящего, мои глаза широко распахнулись. Я никогда не видела и не трогала органы мужчины.
— Просто трогай… я тебя не обижу, — шепчет мне в губы, не прекращая стонать и толкаться горячим пенисом мне в руку, — сожми его.
Сдавил моей рукой член, но пальцы не сомкнулись, и я попыталась отнять ее, но он повел вверх-вниз.
— Вот так! — снова спрятал лицо у меня в волосах. — Да… вот так. Сильнее.
Больно дергал моим запястьем, сдавливал моей же рукой свою плоть, а я смотрела ему в лицо и… наверное, в этот момент все исчезло. Он был дьявольски красив, порочен, развратен и настолько сексуально привлекателен. Что у меня начало пульсировать между ног… и не так от толчков его члена в мою руку, как от вида его искаженного похотью лица. Открытого рта. Закатившихся глаз. Линии подбородка и запрокинутой головы.
Внезапно напрягся, схватил меня пятерней за лицо и потянулся к губам, но я сжала свои, с вызовом глядя ему в глаза, и он задвигал нашими руками очень быстро, со свистом выдыхая воздух и не сводя взгляда с моих глаз, скривился, а потом с хрипом выдохнул, дергаясь и изливаясь мне в ладонь. Когда выпустил мою руку, она вся была в сперме. Он сделал шаг назад.
— Ты моя. Вся. Каждое отверстие на твоем теле принадлежит мне, каждая родинка и каждая ресница. Никто и никогда не увидит тебя голой, кроме меня. Запомни это. Раз и навсегда. МОЯ! И твою девственность тоже возьму я… потом.
Он свистнул, и уже через несколько секунд ему спустили лестницу.
— Твоя? Ты всегда свое швыряешь в ямы?
— Нет… ты исключение.
— Хочешь, чтоб твоей была, вытащи меня отсюда и… сними этот браслет с ноги.
Ухмыльнулся, как оскалился.
— Я не уточнил. Моя — это значит привязанная ко мне, как собака!
Услышала, как Паук отдал указание на рассвете отправить меня обратно наверх и выделить отдельную комнату. Когда шаги стихли, я стояла и смотрела ему вслед, на верх ямы, потом увидела голову Марко. Он молча бросил мне платок, а затем и сэндвич.
— Завтра он уедет, и ты сбежишь. Обещаю.
Провинция Тренто 2003 г
«Я никогда не причиню тебе боли, Вереск».
Ложь. Наглая, грязная ложь, на которую способен только он. Мартелли. И вся его семейка. Все твари, кроме Марко.
Одно его существование — это уже боль, это уже страдания. Неотмщённые родители, развороченная, испаршивленная жизнь, унижения изо дня в день. Мир должен стать адом, чтобы она могла все это простить и забыть.
Слышно плескание воды, тихо стрекочут цикады, и кричат ночные птицы, лодка везет ее далеко от проклятого дома. Сначала к парому, а потом меня встретит какая-то женщина по имени Марта и отвезет к себе, через несколько дней, когда поиски прекратятся… Марко считает, что они должны будут прекратиться, я смогу сесть на самолет и улететь в Рим, там с фальшивыми рекомендационными письмами я должна устроиться на работу. Теперь я Маргарита Варская, мне девятнадцать, и я — круглая сирота, выпускница католической школы-интерната, ищу работу гувернанткой. Марко позаботился обо всем. Не знаю, как столько информации и знаний умещалось в его умной, курчавой голове. Мой побег можно было назвать идеальнейшей авантюрой. Меня не найдут даже собаками. Потому что я выехала в мусорном баке в костюме из полиэтилена. А искать будут у ручья, где кто-то из преданных Марко людей разбросает мою одежду, чтобы запутать ищеек Сальваторе. Он должен будет решить, что я переплыла ручей и скрылась в рыбацкой деревне, а я тем временем буду уже очень далеко. И когда Паук поймет, что его обвели вокруг пальца… я исчезну навсегда. И, нет, я не выйду на связь с Марко, как обещала. Я не поеду туда, куда он советовал ехать. У меня совершенно другие планы. Никто из Мартелли не будет знать, где я.
— Зачем ты все это делаешь, Марко? Он же твой брат?
— Это обязует меня быть на его стороне?
— Не знаю… у меня нет братьев и сестер. И мне всегда казалось, что вы дружны, и что любите друг друга.
— Так и есть. Любим, конечно. Но я так же не хочу, чтобы ты страдала, Вереск. Я хочу, чтоб ты была счастлива. Для меня это важно. Обещай, что, когда приедешь, дашь мне знать, где ты.
— Да, обязательно.
— Я найду способ встретиться с тобой.
— Вначале встань на ноги.
— Я почти на ногах. Не беспокойся обо мне.
— Ты…ты такой добрый. Такой хороший!
Я погладила его по гладко выбритой щеке. Его кожа нежная, как у девушки, и верхняя губа чуть вздернута. В сравнении с Сальвой, Марко очень хрупкий, худой, очки делают его лицо вытянутым и растерянным.
— Позвони мне, Вереск. Обещай.
— Обещаю.
Перед самим побегом я не удержалась… Не знаю, зачем это сделала. Мне хотелось причинить ему боль. Поддеть так, чтоб он застонал, чтобы засочилась кровь. Я оставила ему записку. Он не найдет ее сразу…. А может быть, и не найдет никогда. Но я должна была воткнуть ему булавку в самое сердце, вогнать по самую головку.
Мне не верилось, что на моей ноге больше нет ненавистного браслета, что дом Мартелли остался где-то далеко, в прошлом. Но я не успокоюсь, пока не окажусь на другом краю света, но даже там я не смогу чувствовать себя в безопасности.
Когда я представляла себе, как он меня ищет и не находит, моя душа наполнялась злорадным наслаждением. Я победила. Чертов. Проклятый Паук.
Марта оказалась пожилой глухонемой женщиной с добрыми глазами и очень приятной улыбкой. И я была счастлива, что меня никто ни о чем не спрашивает, ничего не говорит, не сочувствует и не жалеет. Наверное, я проспала все эти два дня. Выходила только, чтобы поесть, попить и снова падала на постель. Марта провела меня на самолет… и, нет, я не полетела в Рим. Я полетела на север Италии. В провинцию Тренто. Там когда-то жила подруга моей матери Бьянка Конте. Они дружили еще со времен иммиграции родителей из России. Мама переписывалась с ней по электронной почте, но всегда неизменно посылала ей настоящие глянцевые открытки по праздникам. Так было принято у русских — слать друг другу открытки. Я шла на почту и заполняла адрес на конверте… я делала это такое бессчётное количество раз, что помнила ее адрес наизусть.
Провинция Тренто встретила меня прохладой, дождем и свежим горным воздухом. А также ощущением, что я каким-то невероятным образом действительно сбежала на другой конец света. Это было полное ощущение возрождения, как будто моя жизнь началась с чистого листа.
Желтое такси домчало меня до маленькой улочки с одинаковыми розоватыми домами и такими же одинаковыми красными черепичными крышами. У каждой калитки звонок, почтовый ящик и табличка с именем хозяина.
