– Ох, чаёк! Спасибо!
По телевизору, что висит у самой лестницы, идет очередной выпуск программы «Давай, поженимся», и Ира, увидев заставку к передаче, начинает хихикать, коварно поглядывая то на меня, то на экран.
– Нравится, да?
– Она мне все лето сделала! Ну, еще о политике всякие передачи и о жизни старинных актеров.
– А как же футбол? Ты ведь ЧМ смотрела, я помню, как ты писала мне.
– Угу.
– А я не особая его любительница. Паша смотрел, а я только футболистов рассматривала. Они там все такие разные.
– Ты пялилась на мужиков, пока сидела рядом со своим мужиком?
– Так я это молча делала! Смотрю, а там такой с длинными волосами бегает. Так я слюнку пустила, ладошкой вытерла и к Паше прижалась. Ты ведь знаешь, я обожаю парней с волосами. Они им в глаза лезут и от ветра разлетаются. Я люблю лохматость, но ненавижу мохнатость! Вот как!
– Брр, мужик с волосами длинными! – демонстративно съеживаюсь я. – Нет, не мое. Чем короче, тем лучше.
– Но лохматые такие крутые!
– Ты, наверное, хотела сказать мохнатые, – улыбаюсь я, зная, что мои последующие слова заставят подругу скривиться от отвращения. – Волосы на груди, например, на руках, ногах. На лице, в конце концов!
– Фу, остановись! Мне плохо стало уже на груди. Я про голову говорила.
– Как может не нравиться волосатая грудь? Это же признак настоящей мужественности!
– Остановись!
– А еще знаешь, я всегда мечтала уткнуться в волосатую грудь мужчины и сделать «брр»!
– Как тебя заткнуть?
– Чтобы волосики между пальчиками щекотали, чтобы волосатые ноги терлись о мои гладкие и шелковистые, чтобы…
– Все! Я поняла! Тебе нужен Кинг Конг! Давай говорить о чем-нибудь другом?
Я смеюсь и отчего-то вспоминаю грудь Димы, на которой не было и волоска. Да, порой мне хотелось, чтобы вся она была покрыта волосами. Я частенько ловила себя на мысли, что помимо внутренней симпатии к нему, мой эгоизм требовал еще и внешнюю. Мне хотелось, чтобы он никогда не брился, поскольку именно щетина придавала ему хоть чуточку брутальности и пару лет. А еще я хотела, чтобы он был выше меня, но поскольку не в силах была изменить это, то редко могла позволить себе высокие каблуки, если мы выходили куда-то вместе. Мне все время чего-то не хватало, что-то не устраивало, и сейчас, когда мы разошлись и не виделись четыре месяца, я бы очень хотела, чтобы подобные мысли и требования были и у него ко мне. Может, именно так я не чувствовала бы себя настолько гадкой стервой, какой ощущаю и по сей день.
– Слушай! Тема есть! – восклицает вдруг Ира, напугав меня. – Я тут узнала, что в городе есть женщина, которая расскажет тебе все. Она астролог, рекомендации отличные. К ней люди ходят регулярно за советами и вообще, узнать, как там дела со звездами обстоят. Пойдем со мной?
– В качестве группы поддержки? Окей.
– Нет! То есть, на прием ты, на прием я.
Отрицательно качаю головой, а Ира закатывает глаза:
– Ну пойдем? Пожалуйста! Я очень хочу знать, что меня ждет? Мне не удается найти работу, я живу с парнем, которого не люблю, но при этом всякий раз, когда он собирается от меня уйти, я реву как корова!
– Ты его любишь.
– Нет! То есть… Я запуталась! Видишь? Я запуталась, мне нужна помощь. Я хочу знать, что скажут звезды! Пойдем, пожалуйста!
– Ну, не знаю… Я побаиваюсь всего такого.
– Так ведь я тоже, но надо! Просто даже ради интереса, а? Послушаешь, что она скажет тебе, ты же сама ей ничего рассказывать не будешь. По ходу дела поймешь, правдивые ли она вещи говорит или нет.
Мой папа обожает подобные темы. Хироманты, астрологи, целительницы… Сколько себя помню, а он частенько наведывался к таким людям за советами и возвращался невероятно воодушевленным. Я всегда смотрела на него с улыбкой, а в уме крутила пальцем у виска. Папа очень ведомый. Он может поверить даже в существование розовой гориллы с золотыми ресницами, если ему об этом скажет человек с вдумчивыми глазами и колоссальной уверенностью в себе. На самом деле, это не очень здорово и смешно, поскольку многое из того, во что он верит и начинает проявлять интерес, так или иначе оставляет след на нас с мамой. Хотя, иногда и Ване достается, но тот как-то умеет пропускать все мимо себя, в чем я ему невероятно завидую.
– Она ведь не скажет, когда я умру и все такое? – нервно хмыкаю я, взглянув на Иру.
– Что за глупости, нет конечно! Ну, так ты согласна, да? Я тогда дам тебе номер и ты смс-сообщением отправишь ей своей имя, дату рождения и время.
– Смс?
– Да! Она должна сообщить, когда тебе к ней приходить. Всем разное время назначает.
Я вздыхаю. Ловлю себя на мысли, что это решение – отправиться на прием к астрологу – несказанно осчастливило бы папу, который ужас как беспокоится о моей личной жизни. Мне кажется, что меня понимает только мама. Переживает, конечно, что муж ушел, семья моя разрушилась, но она понимает меня, как женщину. Я говорю, как-будто камни сбросила, что волочились за мной, и мама улыбается. Она делает это так, словно я исполнила её мечту и, наконец, могу свободно дышать. Но вместе с тем, я все равно вижу теплый огонек надежды в её глазах, что смогу найти своего человека, с которым у меня сложится прекрасная и беззаботная жизнь. И уж конечно он будет полной противоположностью Димы, в нем не будет замашек папы, и я буду с ним по-настоящему счастлива, как героиня какого-нибудь романа о любви.
Действительно интересно, что по этому поводу скажет астролог?
* * *
К вечеру следующего дня я понимаю, что ничего не произойдет. Не будет никаких уведомлений, потому что мое существование в памяти футболиста, как называл его Ваня, навсегда уничтожено. По правде говоря, даже дышать легче стало. Нет, ну кому понравится, если он пусть даже и вспомнит меня, то напишет что-то не очень приятное, типа «Какие люди! А что случилось? Головушка совсем ку-ку? Какого…?», ну и тому подобное. Молчание – действительно золото. Особенно для моих нездоровых нервов.
Я еду в салон красоты, где тонирование волос стоит столько, что на эту сумму можно было бы четыре раза забить холодильник до отвала. Однако я не могу позволить себе любое другое место, потому что мой мастер работает именно здесь, а она – настоящий профессионал своего дела. Никогда не меняйте своих мастеров, оставайтесь верны только одним рукам, потому что другие не способны делать цвет волос одинаковым из месяца в месяц! Это тоже самое как два повара будут варить один и тот же борщ. Вкус получится совершенно разный. Дабы избежать знакомых мне слез разочарования, я позволяю себе хотя бы раз в три месяца наведываться именно к Алине.
– Привет, Катюш! – здоровается она со мной, появившись у золотой стойки ресепшн. – Пять минут.
