Я с улыбкой киваю и в миллионный раз задаюсь вопросом, сколько же ей лет? Сыну восемнадцать, а её «Инстаграм» забит модельными фотками с пляжа, с прогулок по городу и вечерних покатушек. При этом продолговатое лицо Алины лишено даже самых маленьких морщинок, а кожа такая свежая и ровная, точно она каждый день посещает кабинет косметолога.
– Как поживаешь? Давненько не виделись, да?
– Ну, с февраля вроде бы, – отвечаю я, усаживаясь в крутящееся кресло. Я кладу свой сотовый на стеклянный столик перед собой и смотрю на свое невзрачное отражение в зеркале. – Хорошо все. Вы как?
Не могу позволить себе говорить с ней на «ты», потому что когда мы только познакомились, мне было семнадцать лет и Алина казалась взрослой женщиной, к которой я априори не могла обращаться, как к своей хорошей знакомой, например.
– Замечательно! Через месяц отпуск, поеду в Сочи. А потом, может быть, с подругой в Турцию махнем. А ты такая загорелая! Где отдыхала?
– В Крыму у бабушки.
Мы говорим о моих невзрачных и выгоревших на солнце волосах. Решаем тонировать в холодный русый, чтобы выровнять цвет, а уже потом, через несколько месяцев, вновь вернуться к холодному блонду. Хотя, я еще не до конца уверена в этом.
Алина ведет меня к массажному креслу у широкой раковины. Я удобно располагаюсь и жду, когда она замешает все необходимые цвета и нанесет ароматную консистенцию на мои волосы.
– Как мама? Как Ваня?
– Хорошо, сейчас в Крыму. Прилетят в конце месяца, кстати, я должна Ваню к вам записать. Пока не забыла.
– Сейчас нанесем краску и я принесу журнал, – говорит мне Алина, стоя за мной. – Как муж? Работает?
Я прочищаю горло и поджимаю губы.
– Мы развелись весной. Так получилось.
– Вот как, – после неловкой паузы отвечает Алина. – Что ж, бывает и такое.
Больше мы к этой теме не возвращаемся. Говорим о погоде, о моей удаленной работе в издательстве, о высоких ценах на бензин, хотя ни у меня, ни у Алины машины нет.
– Так, сидим сорок минут, – говорит она мне, – что принести? Журнал, твой телефон? Кофе, чай?
– Можно журнал? Хоть от телефона оторвусь.
Алина приносит мне свежий выпуск VOGUE, и я принимаюсь бессмысленно листать глянцевые страницы, не интересуясь яркой рекламой шмоток, косметики и парфюмерии. Ну, разве что автомобили рассматриваю вдоль и поперек, потому отчаянно нуждаюсь в собственных колесах. Стоит только представить, как я вернусь в Тюмень и до следующего лета заделаюсь пешеходом – дурно становится.
Слышу, как мой телефон в зале издает несколько коротких звуков, но мой интерес тут же забывается, потому что ко мне возвращается Алина с журналом в руках. Мы записываем Ваню на стрижку к ней, а потом она принимается смывать краску с моих волос, рассказывая о восемнадцатилетнем сыне, успехами которого несказанно гордится. Закрутив полотенце на моей голове, Алина предлагает мне вернуться в кресло.
– Я через минутку подойду.
– Кофе, чай? – спрашивает меня администратор, когда я иду к зеркалу.
– Нет, спасибо.
Даже если бы и хотела, все равно не попросила бы, такой я человек. Часто, мне просто неловко кого-то о чем-то просить. А еще, прописавшаяся во мне мужская энергетика или черт пойми как это называется, просто жить не может без фразы «я сама».
Я сама это сделаю.
Я сама куплю.
Я сама выброшу.
Я сама уберу.
Я сама приготовлю.
Я сама посмотрю.
Я сама все сделаю!
Кажется, с Димой она проявлялась ярче всего и это, несомненно, его раздражало.
Я опускаюсь в мягкое кресло и гляжу на свое отражение. Белое полотенце на голове оттеняет мою загорелую кожу. Решаю сделать селфи и отправить маме, но тут уже ко мне подходит Алина, а мой телефон остается на месте. Она осторожно стягивает полотенце, я гляжу на свои мокрые волосы, как вдруг экран дисплея загорается и вновь по залу разносится короткий звук.
У меня останавливается сердце. Я вижу загоревшиеся окна непрочитанных сообщений из «ВК» и все вокруг в моих глазах начинает темнеть. Их там около шести штук. Я нервно сглатываю и с силой сжимаю кулачки, чувствуя, как ногти больно впиваются в мягкие ладошки.
Это он. Черт возьми, это он.
– Чтобы выровнять цвет, нужно тонироваться по этой формуле хотя бы раз в месяц, – напоминает мне Алина, распыляя какие-то средства над моей головой. – Я формулу тебе дам, чтобы ты в Тюмени могла тонировку делать.
Что он мог написать? Там очень много сообщений, почему?!
– Конечно, было бы намного лучше, если бы исключительно я занималась твоими волосами, но мы обе понимаем, что тебе вообще не вариант ездить сюда ради этого раз в месяц.
Бери телефон. Давай же, бери телефон, Катя! Не тормози.
– Хорошо, – с улыбкой говорю я Алине и тянусь к сотовому.
Он чудом не вываливается из моих увлажнившихся ладоней. С небывалой дрожью, я нажимаю на круглую кнопку и снимаю блокировку.
«Это ты?»
«Это правда ты?!»
«Офигеть!»
«Поверить не могу!»
«Лайк :)?»
«Ты поставила лайк старинной фотке! :))»
«ААА! Что происходит?:-D»
У меня задрожали руки, а внутри как будто поселилось 100500 кошек и все они мурчат. Алина уже сушит мои волосы, а я в панике перебираю варианты для ответа.
«Это я :)»
Гениально. Очень содержательно.
«Как ты нашла меня? То есть, как ты вообще решила найти меня?»
Да черт его знает!
«Просто ввела имя и фамилию :)»
«Ты помнишь? Как ты можешь помнить меня?!»
«Ну, я не старушенция еще и с памятью у меня все в порядке :) К тому же, твою фамилию сложно забыть!»
Особенно, когда она чуть ли не светится огромными буквами на больших прицепах и грузовиках, на что я обращала внимание всякий раз, когда мы с Димой ехали из Тюмени в Сургут и обратно.
«Я в шоке!»
Ну, я как бы тоже.
«Ладно тебе, успокойся :)»
«Как ты? Как твои дела? Рассказывай!!!!»
О, ну знаешь, все как обычно. Вернулась из отпуска, привожу себя в порядок, не так давно развелась с мужем и решила узнать, как ты там поживаешь. Вообще, я могла бы сделать это намного раньше, но поскольку трусости во мне больше, чем во всех зайцах тайги, вышло вот так.
«Да все хорошо :) Отдыхала три месяца в Крыму и вот вернулась, привожу себя в порядок. Ты как?»
