Меня ломало пополам, хоть Диме это и не было заметно. С одной стороны, я его прекрасно понимала. Я ведь сама всю жизнь делала то, что хотел папа. Иногда мне казалось, будь я мальчиком, то стала бы хорошим солдатом что ли. Все делала бы вовремя, никогда не опаздывала, подчинялась бы, не задумываясь о последствиях… Потому что это папа. Воспитал, дал крышу над головой, образование. Разве плохо, что своими действиями я пытаюсь отблагодарить его за все это? И плевать, что большую их часть я делать совершенно не хотела, но ведь мы все обязаны чем-то своим родителям! А с другой стороны, часть меня, все-таки, считала, что папа был прав. Пока мы находились в его доме, пока сидели за его столом, смотрели его телевизор, пользовались его душем и прочее – мы обязаны были жить только по его правилам.
Приезжая к кому-то в гости, вы же не станете качать свои права? Вы не будете грубить людям, которые вас приютили у себя, выделили вам комнату, дали вам постельное белье, полотенце, кормят вас домашней едой. А чем мы с Димой отличались от тех же самых гостей? Не будь у меня мужа, то я бы, наверное, на правах родного ребенка, могла бы переквалифицировать себя из «гостя» в «доченьку, что приехала навестить родителей». Но у меня был муж. У меня была своя семья, а это значит, что мы с Димой – гости в этом доме. И даже говоря все это по пьяной лавочке, папа был прав.
Я решила спуститься вниз и удостовериться, что гром и молнии за столом исчезли. Однако, на лице папы по-прежнему была разгневанная маска с алым отливом, дядя Женя молча сидел рядом и смотрел в пол, а женщин и вовсе за столом не оказалось. Я нашла их в ванной комнате. Мама плакала так, что мое сердце в сотый раз за всю мою жизнь метнулось к самому центру Земли, а тетя Оля стояла рядом, поставив руки в боки.
– Он ведь добьется того, что дети перестанут приезжать к нам! Катя, уйди, пожалуйста, – шептала мама, а тетя Оля кивком указала мне на дверь.
В коридоре, где я тихонько простояла минут десять, были слышны мамины всхлипы из ванной комнаты и папины бурчания из гостиной. Я вспомнила про Ваню, который в момент «взрыва» находился за столом, а после незаметно для меня пропал.
Поднявшись в его спальню, я обнаружила брата под тяжелым одеялом.
– Ваня? Ты тут?
– Как дела? – спросил он, высунув голову.
Я пожала плечами:
– Кажется хреново.
– Я так и думал.
– Тебе принести что-нибудь?
– Нет. Почему Дима так улыбался? Он хотел поругаться с папой?
Боже! Даже четырнадцатилетний ребенок это понял!
– Не думаю, – соврала я, присев на край дивана. – Перепил просто. Да и спорить любит по глупостям всяким.
– Мне нравится Дима, но сейчас я не могу сказать того же. После того, что было… А мама где?
– Она внизу. Думаю, я пойду помогу ей убрать со стола, хорошо?
– А гости уже уезжают?
– Полагаю, они не захотят задержаться, – с грустью усмехнулась я и поцеловала в нос брата.
Тетя с дядей действительно собирались домой. Такси уже было в пути, поэтому когда я спустилась на первый этаж, обнаружила всех в прихожей. Я не смотрела на папу, что стоял напротив меня с опущенной головой, не решалась даже на маму взглянуть, а молча наблюдала за тем, как тетя Оля обувалась. Я чувствовала себя виноватой в том, что случилось. Будь я умнее и решительнее, то сумела бы заткнуть рот собственному мужу, но вместо этого как умалишенная молча наблюдала за разворачивающейся катастрофой.
– А чего мы плачем то, я понять не могу? – вдруг подал голос папа, взглянув на нас с мамой. – Хотите сказать, что я не прав?
– Ты у нас всегда прав, Сережа. Всегда, – с расстановкой ответила мама и с горечью улыбнулась. – Спасибо вам, что пришли, – обратилась она к тете и дяде, что застыли как статуи. – Извините за это все…
– Все нормально, – ответил дядя Женя и обнял её. – Не ругайтесь. Успокойтесь, отдохните и все будет хорошо!
Но я точно знала, что уже ничего хорошего не будет. Папа вышел на улицу, чтобы провести их до ворот, а мы с мамой остались в доме. Когда входная дверь закрылась, я взглянула на нее и спросила:
– Ты не боишься его?
– А чего мне бояться?
– Я, например, не знаю, чего ожидать от него, когда он в таком состоянии… Мам, может, мы уедем отсюда? Поехали на квартиру, а он пусть тут отсыпается?
Она молча кивнула и направилась в гостиную. Мы начали убирать со стола. Ту посуду, что не уместилась в посудомоечной машине, я мыла вручную, а мама раскладывала остатки еды по контейнерам.
– Не трогайте здесь ничего! – вдруг громко приказал папа, появившись из-за угла. Он уселся на мягкий кожаный диван, начал есть оставшиеся грузди в сметане и налил себе в рюмку еще виски. – Хватит мыть! Оставили здесь все!
– Ты посуду сам помоешь? – спросила его мама таким тоном, словно ей было даже смешно и думать об этом.
– Собирайте свои вещи и убирайтесь отсюда, – сказал папа, только в более грубой форме. – Если считаете, что я не прав, валите на все четыре стороны!
Как же в тот момент я возненавидела Диму. Пока поднималась по лестнице, чтобы оповестить мальчиков о скорейшем переезде, я все задавалась вопросом, почему и за что моя мама должна выносить психи и дикие настроения папы всю свою жизнь, и отчего ей в зятья попался такой бесчувственный козел, который не сумел вовремя засунуть свою гордыню в свою же задницу?!
– Ванечка, собирай вещи, – осторожно сказала я, заглянув к нему в комнату. – Мы уедем сегодня на квартиру.
– Сейчас? – удивился он. – Что папа? Злой?
– Все нормально. Просто собирай вещи.
Я закрыла дверь и направилась в нашу с Димой спальню.
– Собирайся, мы уезжаем.
Дима с явным раздражением уставился на меня.
– Как же мне уже осточертели эти переезды грёбаные! Куда мы поедем? Все выпили!
– Я знаю, что все выпили. Ты садишься за нашу машину, а я за мамину. Мы переезжаем отсюда на квартиру.
Дима матерился и швырял свои немногочисленные вещи в черную спортивную сумку, пока я выгребала все свои из нижнего ящика комода. На все сборы ушло полчаса. Цветы, подарки, коты, сумки с вещами – все это уносилось в багажники автомобилей в несколько этапов.
– Ваня, садись к Диме в машину, сзади у нас нет места, там переноски с котами.
Мой брат не был в восторге от этой новости.
Я выехала из двора и остановилась у ворот, ожидая маму. Они с папой шли вместе, как будто о чем-то говорили. А потом мама что-то отдала ему.
– Поехали отсюда, – глухим голосом сказала она, сев в машину. – Как же я все это ненавижу.
– Что ты отдала ему?
– Ключи от дачи и пульт от ворот. Опять все сначала: ему дача, а мне – квартира. Катя, что Дима говорил тебе?
