Нет, я не боюсь.
Нет, мне не страшно.
Я просто не хочу, чтобы на меня смотрели. Если бы я сейчас плавала в море, то уж точно не вышла бы на сушу.
— Какие люди! — протягивает Максимилиан, идя во главе их компании. Он останавливается у нашего топчана и цепляется руками за деревянную арку. — Почему без вина?
— Надеюсь, вы не станете мешать нам? — натужно улыбается ему Карина. — Второй день подряд я этого не вынесу.
— Не беспокойся, у нас своя компания, — отвечает ей брат. Я знаю, что он смотрит на меня и потому не поднимаю глаза. — Но мы будем совсем рядом. Вон тот топчан наш.
— Здарова, Каринка! У-у-у, что-то ты совсем не загорела!
— Наверное, это от того, что кое-кто мешает мне! — отвечает она, а потом со вздохом тянет: — Привет, Илья. Как долетел?
— Превосходно! — отвечает тот, встав рядом с Максимилианом. — Познакомился с чудеснейшими созданиями: Арина, Ульяна и Света. Это Карина, сестра Максимилиана.
— Очень приятно! — в один голос восклицают девицы.
— И мне. А это моя подруга Муза.
— Какое классное имя! — заявляет одна. Поднимаю на неё глаза и сдержанно улыбаюсь. — Очень приятно.
— Взаимно.
Как бы мне не хотелось этого, но глаза уже замерли на высоком блондине в красной кепке, чье выражение лица как будто застыло. Он улыбается, но лишь оттого, что делал так до этой самой секунды. Такое чувство, что с его физиономии хотят снять слепок и сказали ему не шевелиться.
— Илья, ты помнишь Музу? — спрашивает его Максимилиан.
— Не очень, — отвечает он, глянув на друга.
Под левым глазом к переносице тонкой нитью тянется блестящий шрам. Моих рук дело.
— Серьезно? — смеется тот. — А вот она говорит, что хорошо тебя помнит. У нас тут какая чертовщина творится с памятью, — продолжает забавляться Максимилиан, глядя то на меня, то на Илью.
— Нет, я не помню, — повторяет его друг уже более уверенно. — Мы знакомы? — спрашивает он меня.
— Господи! — воет Карина. — Уже надоело вспоминать друг друга, ей-богу! Желаем вам приятного отдыха!
Бросая шуточки в нашу сторону, троица присоединяется к своим новым знакомым, чьи купальники едва прикрывают интимные части тела.
Наконец, я выдыхаю и необдуманно накрываю лицо ладонями.
— Муза? Всё в порядке?
— Да, просто жарко… Пойдем поплаваем?
— С радостью! А потом закажем что-нибудь поесть, я чертовски проголодалась.
Вода невероятно прозрачная. Я ныряю на самое дно и провожу пальцами по белоснежному песку, а тот сверкает благородным жемчугом и оседает на моей коже. Но стоит мне пошевелиться, как тут же миллион крошечных страз рассыпаются в бирюзовой воде.
Карина где-то рядом. Она тоже ныряет под воду, но всегда зажимает нос, а я так не могу. Даже если вода будет затекать в уши, нос и щипать глаза, я всё равно буду отталкиваться ногами от дна, разводить руки в стороны и любоваться подводной жизнью. Здесь совсем не слышны чужие голоса и разношерстная музыка от переносных колонок, которые повсюду таскают за собой туристы. Здесь очень тихо и безмятежно.
Набрав в легкие воздух, я снова ныряю под воду и смотрю, как Карина плавно скачет с одной ноги на другую. Оказывается, она очень наивная. Верит, что у её брата существуют какие-то принципы, против которых он, якобы, не может пойти. Ни он, ни его друзья. Поразительно, насколько лицемерными могут быть люди.
Отталкиваюсь ногами от дна в сторону темнеющей глубины. Развожу руками одни раз, второй, третий. А потом всплываю на поверхность и едва не давлюсь водой, что попала в рот.
— Черт возьми, откуда ты здесь?
Белоснежная улыбка Максимилиана так идеально смотрится на чистейшей морской глади… С его черных волос стекает вода, гладит лицо и устремляется обратно в море.
— Ты хорошо плаваешь. А я так надеялся, что тебе понадобится моя помощь. Может, если я спасу тебе жизнь, твое ледяное сердце, наконец, растает?
— Мне ничего не нужно, спасибо.
— Муза? Очень прошу, плыви обратно! — зовет меня Карина. — Там очень глубоко!
— Ты что, её мамочка? — бросает ей Максимилиан. — Иди на бережку поиграй, дитя!
— Иди во жопу!
Он смеется. Этот звук ассоциируется у меня со стуком дождя по крыше: мелодично с примесью хмурого серого шепота.
— Муза, будь осторожна! Я на берег возвращаюсь, ноги замерзли.
— Хорошо, я сейчас!
— Рома, прекрати! — кричит она. Тот забрызгивает её водой и к нему подключается блондин. — Идиоты! Я ничего не вижу!
Прежде, чем поплыть в её сторону, я останавливаю короткий взгляд на Максимилиане, чьи губы ласкает прохладная вода. Я ругаю себя за эту слабость, ведь уже вижу по его улыбчивым глазам, что мое невольное внимание воспринято совершенно неправильно.
— Ты интересная.
Закатываю глаза и собираюсь уплыть от него подальше. Но вот он хватается за мою лодыжку и тянет меня к себе.
— Не трогай меня!
— А если я хочу это делать?
Он по-прежнему держит мою ногу и мне приходится часто перебирать руками, чтобы оставаться на плаву.
— Отпусти!
— Закричишь? — усмехается он.
Что есть сил ударяю его свободной ногой в живот, но тот напрягается так, что больно становится только мне. Максимилиан хватается за другую лодыжку и вот обе мои ноги у него в руках. Не мешкая и секунды, он притягивает меня к себе и его крепкий торс оказывается между моих ног.
Меня парализует. Его твердый пресс гладит меня, упирается в ту часть тела, где начала зажигаться спичка уже в тот момент, когда я взглянула на его мокрые губы. Я не хочу, чтобы он почувствовал это, увидел, понял… Мне стыдно за себя и собственные желания.
— Так намного лучше, правда? — мурлыкающим голосом говорит Максимилиан. — Расслабься, Муза. Я уверен, твое тело может быть очень мягким и податливым. Давай же.
— Я хочу выйти.
— Нет, ты хочешь расслабиться, — шепчет он, глядя в мои глаза. — Ты этого очень хочешь. Набери воздух в легкие.
— Отпусти меня.
— Набери воздух, иначе задохнешься.
Его губы приоткрываются, чтобы втянуть воздух между нами. Закатив глаза, я делаю то же самое и Максимилиан плавно погружает нас под воду. Его короткие черные волосы вздымаются над головой и забавно шевелятся. Я не понимаю, почему всё ещё нахожусь рядом с ним, почему мои ноги по-прежнему обхватывают его тело, хотя мужские руки давно отпустили мои лодыжки. Плавным движением он смахивает мои волнующиеся длинные волосы и злодейски ухмыляется… А потом прижимает меня к себе и выпускает изо рта весь свой воздух. Я смотрю на то, как пузырьки становятся всё меньше и меньше, пытаюсь вырваться, но Максимилиан крепко удерживает меня рядом с собой.
