– Вернее, не было, – ответил за мальчишку вошедший Александр, остановившийся в дверях.
Наверное, стоит признаться, я сильно рассчитывала, что перед истинным взглядом красавчик окажется менее привлекательным. У него обязательно должен был проявиться шрам или, на худой конец, волшебная бородавка над губой, но все получилось наоборот. Алекс обладал невероятными, потрясающими синими глазами цвета неба. Я поймала себя на мысли, что млею от его присутствия. Осталось только превратиться во влюбленную фанатку. Можно прибавить себе балл, и считать, что жизнь, однако, удалась.
– Чего-нибудь хочешь? – Он приподнял бровь.
«Да, хочу. Чтобы ты перестал приподнимать одну бровь и улыбаться. Хочу, чтобы ты был на самом деле чудовищем, как мальчишка Сэм!» – мелькнула мысль.
– Умыться. – Я внимательно разглядывала мелкие цветочки на обоях, стараясь не коситься на красавчика. – Я очень хочу умыться.
В тесной ванной комнате с зеленоватыми кафельными стенами над раковиной висело круглое зеркало. На змеевике трубы сохло полосатое полотенце. Включив воду, я без сил присела на краешек ванной, боясь посмотреть на свое отражение. Мои глаза были пронзительно-синего цвета, яркого и неестественного. Ровно такие же, как у Алекса, доктора и его супруги. Для меня оставалось тайной за семью печатями, что значит истинное зрение, ведь я не чувствовала в себе обещанной, плещущей через край энергии, – только разочарование.
Я набрала в ладони ледяной воды, но на счастье не успела донести до лица пригоршню. Прозрачная жидкость вспыхнула голубым пламенем, как подожженный бензин. Взвизгнув, я отряхнула руки, но огонь уже тек из крана, взвивался к потолку столбом. Белые пластиковые панели почернели, в лицо пахнуло жаром и дымом. Наверное, никогда в своей жизни я не голосила громче:
– Воды! Воды! Воды!!!
Кто-то открыл дверь и вытащил меня за шкирку в коридор. Пламя, шипя, исчезло, но вода самым непостижимым образом мощным потоком вырвалась из душа, трубы, крана, заливая пол.
– Вода! Вода! Вода!!! – взвизгнул прибежавший на шум Сомерсет, тыча пальцем в ванную комнату.
Я ничего не видела, от едкого дыма, клубами валившего из крохотной комнатки, слезились глаза. Одежда промокла насквозь, и тонкая футболка облепила грудь.
– Господи, что это? – донеслись до меня испуганные причитания супруги доктора. – Да, кто она такая?!
Громкий щелчок пальцами вернул все на свои места. В водопроводных трубах иссяк поток, дымка медленно рассеивалась, только под ногами хлюпали лужи, да ручеек лился на деревянный пол коридорчика. Женщина бросилась за тряпкой, братья инферны, старший и младший, с любопытством и опаской разглядывали обгоревшую ванную комнату. Доктор внимательно следил за мной, потирая подбородок, и только Алекс оставался внешне спокойным. Сэм покачал патлатой крашеной башкой:
– Полный привет.
– Да у тебя талант творить разрушения. – Александр нахально ухмылялся, разглядывая мою грудь под вымокшей, а потому ставшей полупрозрачной майкой, и я непроизвольно обняла себя за плечи. Меня трясло.
– Что это было?
– Энергетический всплеск. – Петр набросил мне на плечи плед.
Подоспевшая супруга доктора обвинительно запричитала:
– Почему она открылась именно в моей ванной? Ни в подвале, ни на чердаке, а именно в моей только что отремонтированной ванной? – Наплевав на неписаные правила гостеприимства, она выражала естественное возмущение. Женщина круто повернулась к мужу, уперев одну руку в бок, а другой, тыча половой тряпкой из холстины ему в лицо: – Почему у всех твоих клиентов чертова энергия открывается в моей ванной?
Петр на всякий случай испуганно отступил на шаг, боясь справедливого гнева. Судя по тому, как у него бегали глаза, ситуация не являлась новой. Да и половая тряпка была хорошо знакома.
– М-м-может, тут зеркало волшебное? – У меня не попадал зуб на зуб.
– Здесь была волшебная итальянская плитка и волшебные немецкие панели на потолке! – рявкнула женщина, окончательно расстроившись.
– Зато теперь здесь сказочная копоть! – Просиял Сэм, демонстрируя перепачканный черный палец, и получил очередной подзатыльник.
В общем, братьям Поганкиным пришлось вытирать пол и отмывать стены, а я посчитала за счастье поскорее убраться в выделенный нам чуланчик, поплотнее закрыв за собой дверь. Потом, очевидно для полноты счастья, кружка с чаем в моих руках превратилась в расплавленную кипящую массу и прожгла в полу сквозные дыры в подвал. Только глиняная ручка осталась целехонькой. Это оказалось последней каплей. До самой ночи я не выходила из комнаты, боясь до чего-либо дотрагиваться, даже запретила Сэму приближаться ко мне. Энергии, которая неожиданным образом и без моего сознательного участия спалила ванную комнату, я по-прежнему не чувствовала и не понимала: каким образом, собственно, могу управлять ею. Посему попросила мальчишку, жаждущего обсудить произошедшее, держаться подальше, вдруг часом прихлопну или покалечу его.
После полуночи дом успокоился. Сомерсет сладко сопел на раскладном кресле по соседству с моей кроватью, Александр на полу, обняв твердую подушку. Алекс думал, я не знала, что в этот вечер, как и в прошлый, он сидел рядом со мной, пил прямо из горлышка дешевый коньяк, украденный из шкафчика на чердаке доктора, и неотрывно следил за мной. Потом совсем пьяный красавчик, наконец, заснул, а я поднялась. Александр лежал под тонким одеялом, и его красивое лицо застыло со странным мучительным выражением, словно бы ему было очень-очень больно.
Наскоро одевшись и стараясь не шуметь, я вышла в заснеженный сад. Мальчишки-инферны, мучаясь от безделья и брызжущей через край подростковой непосредственности, за неимением елки нарядили голый куст черноплодной рябины мишурой, дождиком и разноцветными блестящими шарами.
Холодный сад стыл в объятиях декабрьских морозов. Ночная темнота окутывала деревья, а сугробы сочились голубоватым блеском в мертвенном потустороннем свете огромной серебряной луны. Стояла неестественная завораживающая тишина, от которой становилось не по себе. Снег хрустел под ногами, и холод проникал под куртку.
По расчищенной дорожке я направилась вглубь сада, оттуда дом казался неживым и темным великаном. Мне остро припомнилось ощущение тепла, исходившее от ладоней, когда я одним движением руки в переходе раскидала карателей. Это был только наркотический сон, но я цеплялась за него, как утопающий хватается за спасательный круг. В нем я знала, как защитить себя, как использовать доступные умения.
Главное – тепло в ладонях! Я вытащила из карманов руки и вытянула их перед собой. Черный знак двух квадратов игриво переливался. Сильно зажмурившись, я стала представлять энергию, бегущую по моим жилам от ступней к коленям, дальше к животу, груди, плечам. Синий блестящий поток, торопящийся по венам и артериям к кончикам пальцев. От натуги заболела голова, пальцы от трескучего мороза окоченели и перестали гнуться, ноги в городских ботиночках на тонкой подошве и кокетливых до слез неудобных каблучках заледенели.
