— Ты всё круто поняла, — сказал он серьёзно. — Вообще-то я её про себя писал. Про свои чувства, загоны и очередные гребаные попытки справиться со всем этим дерьмом. Но то, что они всё переиграли в трэшак — даже хорошо. К чему эта долбанная лирика? Не думаю, что наши фанаты ждут от нас ангста и страдашек. Мы должны быть жёсткие, агрессивные и опасные, как Тиль в свои лучшие годы. Девчонки же любят жёстких парней?
Я пожала плечами. Он вытащил пачку сигарет, зажигалку и, закинув ногу на ногу, с картинным видом закурил.
— Там сейчас сцена со мной должна быть, а я тут с тобой сижу. Нормально, да? — он чуть отклонился назад и прошелся по мне взглядом сверху вниз. — Ты миленькая. Хочешь трахнемся? Чернецкому всё равно сейчас не до тебя. Уж если Касторка за кого взялась, то это наверняка. Та ещё нимфоманка.
Такой внутренней паники я не испытывала со школы. Дело было не столько в пошлостях, которые он говорил, мои одноклассники частенько выдавали нечто подобное, хуже всего было то, что я так и не научилась правильно на это реагировать. Нагрубить и послать не позволяло воспитание, перевести в шутку не умела, и пока соображала, что ответить, терялась, давая повод для насмешек и продолжения подобных разговоров.
— Мне понравилось про колючую проволоку терпения, — переключилась я на песню. — Очень глубокая мысль. И правдивая.
— А, эта… — небрежно протянул он. — Если честно, я её в интернете стырил.
Маленькие черные муравьи проложили между камнями брусчатки дорожку и весело бежали друг за другом. До тех пор, пока мы сюда не пришли, их жизнь была легка и упорядочена, а теперь в любой момент кто-то из нас мог бездумно наступить на них и уничтожить. Но они об этом не знали и продолжали своё спокойное, размеренное существование.
Закинув руку на спинку лавочки, Нильс продолжал разглядывать меня с неприятной настойчивостью.
— Ну, так что? Давай, решайся, а то я сейчас уйду и второго шанса не дам. Зато потом будет, чем в школе похвастаться. Я даже тебя на фотке могу отметить, если хорошо попросишь. А Чернецкий что? Его же никто не знает. Так… Ноунейм. Костров с ним носится из-за бабок. А по сути он — пустышка. Его даже в Тик-Токе нет, а инсту Полина за него ведет.
— Артёму не нужна шумиха. У него уже это в жизни было и ему не понравилось. Он просто настоящий музыкант. Прирожденный. Зачем ему Тик-Ток, если он слышит музыку мира?
Заступаться за Артёма у меня всегда получалось лучше, чем за себя.
— Ах, вот оно что, — скользко усмехнувшись, Нильс с пониманием кивнул. — Типа ты им восхищаешься?
— Я в него верю и знаю, что он прославится на весь мир.
— Этакая Софья Андреевна Толстая? Гала? Тахо-Годи?
В ответ на мой удивленный взгляд его рука со спинки лавочки перекочевала ко мне на плечо.
— Значит, думала я реально дебил? К твоему сведению, я филфак МГУ заканчиваю. И колючая проволока терпения нифига не из интернета. Тебя такое больше возбуждает?
Резко подавшись вперед, я со злостью скинула его руку. После чего он сразу встал, сказал: «Будем считать, что договорились» и ушёл.
Макс с Зоей появились, как только черная спина Нильса скрылась среди зелени.
Они шли рядом и оба светились. Зоя ослепляла рыжиной, Макс золотился. Оба загорелые, красивые, дышащие силой, природой и летом, словно дети земли и солнца. Мне и раньше это казалось, но теперь стало особенно заметно, насколько гармонично они смотрелись вместе.
На Зое был пёстрый аутентичный сарафанчик в стиле кантри, с закрытым верхом и очень короткой, начинающейся чуть ли не от самой груди юбкой, найденный среди всё той же кучи вещей. На Максе — коричневые шорты ниже колен и жёлтая футболка, в её подоле он что-то нес.
Подошли ближе, я заглянула внутрь. Там была малина.
— Пыталась я от клубники сбежать. Но видимо у меня карма такая, — засмеялась Зоя.
— Клубнично-малиновая, — Макс наклонился вперед, предлагая мне ягоды. — Бери.
— Вы что в лес ходили?
— Ага, — Зоя закинула в рот малиновую горсть. — Там классно. Только комаров много.
— Ты же боишься леса, — удивилась я.
— Это я одна боюсь. А с Котиком не боюсь. Макс знаешь, как высоко залез? — из кармана сарафанчика она достала телефон.
То, что Зоя назвала Макса Котиком было ново.
Я рассеянно полистала лесные пейзажи: могучие стволы сосен, их уходящие вверх шпили, жёлтую футболку Макса в этой зелёной вышине. Зою на пне, в густых кустах малины, в похожей на огромное дупло расщелине дерева и много-много, где ещё. Потом вернула телефон.
— Давайте пообедаем без них, — предложила Зоя. — Эта Керосинка такая противная.
— Касторка, — усмехнулся Макс.
— Нет, правда, я терпеть таких не могу. Их всегда чересчур много. Просто ужасно много. Невыносимо много. Ладно, я и сама могу быть надоедливой, но я же никогда не ставлю себя выше других. А она только и делает, что выпендривается. Она, как мы с Ниной в одном флаконе. Жаль вы не знаете мою сестру. Понтов у неё ещё больше, чем у этой Керосинки, но зато она хоть матом не разговаривает.
— Можем поесть в беседке, — предложил Макс, и это было чудесной идеей.
Зоя сделала огромную миску греческого салата, я порезала помидоры, сыр и холодную запечённую в фольге индейку. Макс притащил охлаждённую бутылку белого вина, квас и стаканы. Малину помыли и, чтобы не мять, поставили на стол прямо в дуршлаге.
Умение Зои управляться с бытом привносило во всё, чего бы она не делала, необычайный уют. Мелкие простые вещи: пёстрые подушки для сидений из хозяйственной комнаты, обеденные тканевые салфетки, разложенные под каждой тарелкой, цветные коктейльные трубочки, садовые ромашки в бутылке из-под гранатового сока.
Как она всё это только находила и придумывала?
Артёма, Влада и Егора тоже позвали. Но Егор был занят, Артём сказал, что не может бросить гостей, Влад обещал подойти попозже.
Мы рассказывали друг другу свои летние истории. Хорошие, разумеется. Всякие смешные случаи и приятные моменты.
Зоя ходила на рыбалку с соседскими ребятами — «первый и единственный раз», потому что ей было ужасно жалко рыбу, которой они наловили целое ведро, так что, когда стали собираться домой, она взяла и выпустила всю рыбу обратно в озеро. А ещё, как они с Ниной решили продавать клубнику и смородину у дороги, но проезжавший мимо патруль обвинил их в незаконной торговле и попытался оштрафовать, а поняв, что денег у девчонок нет, попросту забрал все ягоды и уехал. И как в коровниках, куда они ходили каждое утро за молоком, их учили доить корову. И что это было смешно и больно, потому что во время дойки корова от удовольствия постоянно махала хвостом и попадала ей по затылку.
Я рассказывала про Болгарию, про песчаные пляжи, частные домики на берегу, чёрные ночи и щенячий выводок, который выкармливали отдыхающие среди камней у бухты. Смешных историй в запасе у меня особо не было. Но я с лёгкостью могла пересказать любую книгу, которую читала на отдыхе, где теперь между страниц у меня хранились запахи горячего песка, водорослей, груш, кокосового крема для загара и всякого другого летнего.
