Во многом благодаря дожу Микеле Иерусалимское королевство значительно укрепилось. В том же году, только немного позже, оно даже вернуло своего короля. Эмира Алеппо убила шальная стрела, а его преемник, к счастью для Балдуина II, страстно желал сохранить с крестоносцами добрые отношения. Его отпустили в обмен на несколько других заложников. Когда по возвращении в столицу он понял, что в его отсутствие положение вещей только улучшилось, это его озадачило. Мало того что государства крестоносцев теперь зажили лучше и тверже встали на ноги, так еще и в эмирате Алеппо начались беспорядки. Однако Балдуин II никогда не мог навязывать вассалам свою власть так, как его предшественник. В отсутствие твердой руки вновь разгорелись мелкие распри, с самого начала раздиравшие христиан. Вместо нападения на Алеппо в тот момент, когда эмират был слабым, новый принц Антиохии самым необъяснимым образом решил вторгнуться в христианскую Эдессу, расположенную на северо-востоке от него. Эта атака ослабила оба государства крестоносцев и дала Алеппо время восстановиться. Бесценный шанс в который уж раз был упущен.
Так или иначе, но этот шаг подвел итог всему правлению Балдуина II. Он был деятельным, довольно компетентным и преисполненным самых благих намерений предводителем. В другое время и в другом месте его могли бы даже считать хорошим королем. Но он не обладал харизмой, страдал от хронического невезения, хотя и вряд ли был виноват, что триумф его царствования наступил без него или что его вассалы оказались попросту дураками, не знавшими, что такое преданность. Однако после смерти Балдуина II в 1131 году Утремер оказался окружен величайшей за все время его существования угрозой.
За три года до его кончины Алеппо возглавил новый эмир. Имад ад-Дин Занги был насколько амбициозен, настолько и безжалостен, обладал великолепным военным мышлением и не понаслышке знал, что такое крестоносцы. Будучи сыном правителя Алеппо, этот человек вырос в Мосуле при дворе Кербоги, видел, как его покровитель вернулся из Антиохии полностью сломленным и из первых рук узнал, сколь грозными могут быть западные рыцари. Этот урок он усвоил навсегда. Соединяя в себе дерзость и коварство, Занги взял под контроль Мосул и Алеппо, таким образом создав буквально под носом у Эдессы единое могущественное государство. Его цель, о которой он неоднократно заявлял, сводилась к тому, чтобы сбросить крестоносцев в море. Становление нового мусульманского государства пришлось на особенно неблагоприятный для Иерусалимского королевства период. Поскольку сыновей у Балдуина II не было, он, пытаясь сохранить трон за семьей, выдал старшую дочь Мелисенду за богатого вельможу Фулька Анжуйского.
Новость об этом браке все встретили с радостью – за исключением самой Мелисенды, которую отнюдь не прельщала идея выйти замуж за злого и уже немолодого графа-коротышку. Для скептицизма имелись и другие поводы. Зная наверняка, как отчаянно в нем нуждались, амбициозный Фульк сопротивлялся до тех пор, пока стареющий Балдуин II не пообещал в придачу к Мелисенде корону. Добившись его согласия, тут же сыграли свадьбу и, несмотря на взаимную неприязнь новоиспеченных мужа и жены, вскоре на свет появился их сын – Балдуин III.
Проживи Балдуин II дольше, этому можно было бы порадоваться. В роли кандидатов на правление королевством и Фульк, и Мелисенда выглядели ущербными. К графу Анжуйскому многие северные дворяне питали неприязнь, считая его варягом извне, в то время как Мелисенда, будучи женщиной, не могла в те времена единолично управлять государством. Однако их сын обладал как генеалогией, так и необходимыми ресурсами (при поддержке отца), чтобы его единогласно одобрили. Но, к несчастью для всех, Балдуин II умер в самый неподходящий момент, когда внуку было всего два года.
В ту самую минуту, когда для борьбы с нарастающей угрозой требовалось единство, Иерусалимский трон тал трещину. После смерти старого короля едва прошло три недели, как Фулька, Мелисенду и Балдуина III нелепым образом короновали в качестве так называемых совместных правителей. Подобное начало едва ли можно было назвать благоприятным.
Глава 9
Сгущающийся шторм
В тот самый год… некий Занги, человек злой и порочный,
был самым могущественным на Востоке турком.
Какими бы недостатками ни обладал король Фульк, ему по меньшей мере нельзя было отказать в компетентности. Самой насущной на тот момент проблемой для него было правление Антиохией, которая осталась без руководства после того, как год назад ее принц Боэмунд II сложил голову в борьбе с турками.
В качестве короля Иерусалима Фульк мог по праву возглавить северное государство как регент, но благоразумно решил с этим не торопиться. Антиохия, чтобы править ею из Иерусалима, представлялась слишком важной для безопасности всего Утремера. Поскольку у Боэмунда II осталась девятилетняя дочь, Фульк приказал выдать ее замуж за только что прибывшего на Восток дворянина по имени Раймонд де Пуатье, давным-давно перешагнувшего тридцатилетний рубеж, который совсем скоро поверг весь Утремер в хаос.
Добившись стабильной обстановки на севере, Фульк занялся последней значимой угрозой на своем южном побережье. Крепость Ашкелон по-прежнему была в руках Фатимидов, которые – благодаря ее расположению на самом берегу – могли, когда им заблагорассудится, высаживать войска и устраивать набеги. Эту дыру в безопасности, не говоря уж о постоянных препятствиях в торговле, терпели слишком долго.
К сожалению, чтобы взять крепость штурмом, Фульку не хватало живой силы, а об осаде не могло быть и речи. Иерусалимское королевство, обладая протяженной береговой линией, не имело собственного флота, поэтому не могло помешать доставке в Ашкелон припасов или подкрепления. Однако Фульк был терпелив. Будучи не в состоянии устроить блокаду с моря, он пошел на другой, но тоже очень эффективный шаг. По его приказу на сухопутных подступах к Ашкелону было построено несколько замков, после чего покидать пределы крепости или возвращаться обратно стало практически невозможно. Фатимиды сколь угодно могли высаживать войска на радость себе, но в кольце окружавших их цитаделей те неизменно оставались в ней блокированы.
В качестве последней меры предосторожности контроль над большинством этих замков Фульк передал госпитальерам, беспрепятственно покинувшим ряды его солдат, чтобы заняться другими делами. Ашкелон был теперь изолирован, а его выживание всецело зависело от Египта. Подобно грозди, медленно увядающей на виноградной лозе, его падение стало лишь вопросом времени.
То, что Фульк позаботился о нейтрализации Ашкелона, стало истинным благом, потому как в его армии отчаянно нуждались в других местах. Тревожные новости поступали из Алеппо. Духовенство тамошнего могущественного атабека Занги проповедовало новый джихад, чтобы сбросить крестоносцев в море. Всех правоверных мусульман призывали забыть взаимные обиды и объявить войну неверным. Для достижения победы годились любые средства – обман, убийство, поле брани. Всему исламскому миру предписывалось выступить единым фронтом и воевать до тех пор, пока последний христианский захватчик не будет поставлен на колени.
