Пытаясь воспользоваться ситуацией, грозившей обернуться развалом, Нур ад-Дин послал верного ему курдского генерала по имени Ширкух, чтобы подчинить себе Египет. В ответ отчаявшийся халиф обратился за помощью к Иерусалиму.
Амори представился бесподобный шанс, и он это знал. Египтяне практически обезумели
[94]. Они уже согласились выплатить Константинополю дань в размере четырехсот тысяч золотых монет – за этим наверняка последовали бы и другие уступки.
Военная кампания стала образцом грамотного планирования и порядка. Амори повел войско крестоносцев на Александрию и без труда взял город. Над знаменитым маяком взвился их стяг, великий собор очистили и навели в нем блеск. Впервые за все время исламского вторжения, начавшегося полтысячелетия назад, все пять великих христианских городов – Рим, Константинополь, Антиохия, Иерусалим и Александрия – опять оказались под контролем христиан.
Король Амори двинулся дальше, на Каир, без особых усилий расплатился сполна с дезорганизованным вражеским войском, а для защиты от будущих атак со стороны Нур ад-Дина оставил в городе гарнизон. За дальнейшее покровительство благодарный халиф согласился ежегодно платить Иерусалиму дань. Амори устроил себе на несколько недель праздник, после чего вернулся в Левант героем. Проведя два коротких сражения, он добился больше, чем любой другой христианский король до него. Египет, эта огромная заноза в христианском боку, теперь во всех отношениях стал христианским протекторатом.
Амори чествовали на всем Востоке. Сразу по возвращении в Иерусалим он получил от византийского императора предложение породниться через брак. Несколько месяцев спустя Амори стал членом императорской семьи и подписал с Византией официальный договор.
Этот пьянящий успех убедил Амори в необходимости попытаться сделать нечто большее. Зачем довольствоваться протекторатом Египта, если им можно править напрямую? Созвав своих баронов, король объявил о намерении собрать воедино войска крестоносцев и Византии, а затем двинуться на юг, в Каир. От этого известия совет пришел в совершеннейшее волнение. Тамплиеры в ужасе указали на то, что Египет теперь выступал в роли их союзника, а когда они в прошлый раз совершили нападение на дружественного им правителя, Нур ад-Дин от этого стал только сильнее. Крестоносцы рисковали повторить дамасский кошмар.
Госпитальеры, развязавшие острую конкурентную борьбу с собратьями-монахами, с этим мнением не согласились и призвали Амори атаковать без промедления, не дожидаясь, пока подойдет император. Если крестоносцы затянут нападение, то после подхода имперской армии с ней придется делиться трофеями. Зачем ждать подмоги в борьбе с врагом, который еще совсем недавно продемонстрировал такую слабость?
В конечном счете жадность Амори одержала верх над осторожностью. В октябре 1168 года король выступил из Иерусалима во главе внушительной армии. Единственным, что портило величие момента, был отказ тамплиеров во всем этом участвовать – они язвительно уточнили, что намерены защищать Святую землю, а не ослаблять ее нападениями на союзников.
Нашествие христиан, вполне предсказуемо, вынужденно толкнуло египтян прямо в объятия Нур ад-Дина. Как только весть о новом крестовом походе достигла Каира, халиф послал к атабеку гонцов, предлагая признать его верховенство в том случае, если он придет им на помощь. Нур ад-Дин тотчас согласился и послал в защиту Египта – какая невероятная ирония! – дамасскую армию.
Амори прибыл в Египет первым и сразу же захватил один из небольших городов, предав мечу его жителей. Затем на кораблях отправился вверх по Нилу, в Каир – халиф в панике предложил заплатить ему два миллиона золотых монет, если он уйдет. Эта попытка подкупа лишний раз утвердила Амори в мнении о слабости Фатимидов, и он пренебрежительно ее отклонил.
Но когда крестоносцы подошли ближе к Каиру, все пошло наперекосяк. Дамасская армия под командованием Ширкуха, генерала Нур ад-Дина, подошла и без усилий вошла в город. Амори, боровшемуся с жарой и с трудом продвигавшемуся вверх по Нилу, пришлось отступить. Двух недель, проведенных в наспех разбитом лагере, оказалось достаточно, чтобы лишиться любых надежд взять Египет. Амори отдал приказ отступить, и униженная армия поплелась обратно в Иерусалим. Король сделал ровно то, о чем его предупреждали тамплиеры. Иерусалим потерял союзника, в то время как Нур ад-Дин его приобрел.
Для человека, которого еще совсем недавно чествовали как военного гения, было особенно досадно ощущать на себе понимающие взгляды многочисленных тамплиеров, заполонивших Иерусалим. Поскольку его самолюбию нанесли слишком жестокий удар, он упрямо отказывался сдаваться. В следующем году король предпринял новую попытку, на сей раз при поддержке Византии, но добился еще более пагубных результатов. Объединенное войско осадило портовый город Дамьетту в устье Нила, но пришла другая напасть – от проливных дождей испортились продовольственные запасы. Когда в лагере начался голод, византийцы и крестоносцы набросились друг на друга с взаимными обвинениями, а имперская армия в знак протеста внезапно снялась и ушла. Амори не оставалось ничего другого, кроме как отступить вслед за ней.
В 1174 году он предпринял новое наступление, но почти тотчас же заболел дизентерией. На обратном пути в Иерусалим король поправился, но по прибытии в столицу его свалил жар – после нескольких мучительных дней агонии он скончался, так и не реализовав огромный потенциал раннего периода своего правления.
Если б речь шла только об удаче, отвернувшейся от Амори, было бы еще ничего. Прислушавшись к опрометчивому совету и вторгшись в Египет, он невольно превратил халифат из слабого, беззубого союзника в могущественного врага. Генерал Ширкух, состоявший на службе у Нур ад-Дина, без труда стал визирем, перебив всех своих конкурентов. И хотя всего через пару месяцев умер, эту должность занял его племянник аль-Малик ан-Насир Салах ад-Дин, более известный в истории как Саладин.
Глава 13
Саладин
Бог сохранил право вернуть Иерусалим моему роду, чтобы в признательности его членам объединить все сердца.
Саладин
В прошлом Саладина не было ровным счетом ничего, что предполагало бы какой-то особый военный гений или выдающиеся политические дарования. Своим возвышением он был обязан лишь молодости и тому обстоятельству, что в Египте у него не было ни одного явного союзника. Халиф возмущался тем, как его подмял под себя Ширкух, и намеревался заменить кандидатом гораздо слабее. Но Саладин, оказавшись у власти, тут же с пугающей скоростью ринулся вперед. Оборону Каира тут же существенно укрепили, а порты на Красном море усилили, чтобы они могли противостоять нашествию крестоносцев. За год он отстранил от дел фатимидского халифа и сосредоточил в своих руках всю власть.
Когда Амори вместе с византийцами вновь вторгся в Египет, Саладин без особых усилий отбил их нападение и сравнял с землей несколько приграничных оплотов крестоносцев. Его победы лишили спокойствия Нур ад-Дина, который совсем не желал становления конкурирующего самостоятельного мусульманского государства. Подозревая, что вассал не слишком-то хранил ему верность, Нур ад-Дин приказал Саладину примкнуть к нему, дабы совместными усилиями атаковать Иерусалимское королевство. Отказ Саладина, пусть даже облеченный в вежливые выражения, подтвердил все опасения атабека. Нур ад-Дин тут же поставил под ружье армию, чтобы захватить Египет, но удача выпала Саладину. Нур ад-Дин, не успев выступить в поход, скоропостижно скончался от горячки, оставив кучу весьма заурядных родственников, которые в борьбе за его наследство тут же развязали гражданскую войну.
