И Оля не придумала ничего лучше, как повторить ту самую ложь, которую она преподнесла тете Агнии для ее спасения.
— Вы знаете, Лариса Марковна, что я потеряла ребенка, — вымученно произнесла она. — Я так тяжело переживала это, что была вынуждена уехать из города. Жила на даче, у подруги. Если честно, мне тогда на все было наплевать.
Лариса Марковна замолчала. Потом протянула неуверенно:
— Так бы сразу и сказала…
— Я и сказала, — огрызнулась Оля.
Лариса Марковна шумно вздохнула.
— Ты могла бы позвонить. Я, в конце концов, тоже женщина, поняла бы…
— Я не могла позвонить! — закричала Оля. — Я… я была не в состоянии! Я родной тетке не позвонила!
Лариса Марковна издала что-то вроде стона.
— Вот что, Журавлева… — неуверенно пробормотала она. — На самом деле мы еще твое увольнение не оформляли. Мне Марь Иванна говорила, что ты девушка слишком чувствительная, из-за ребенка наверняка переживаешь… Ты как, теперь в порядке?
— Теперь — да.
— Вот что… Я тебе больничный задним числом оформлю, а ты завтра выходи на работу. Все будет в порядке.
Оля от удивления потеряла дар речи. Она не ожидала такого поворота событий и мысленно уже распрощалась со своей работой.
— Сама понимаешь, кто сейчас в поликлинике согласится вкалывать… — бубнила Лариса Марковна. — И где я перед летом подходящего специалиста найду?.. Да их днем с огнем не сыщешь!
— Ну да… — растерянно согласилась Оля.
Лариса Марковна пришла в хорошее расположение духа и тут же, воспользовавшись удобным случаем, навесила на Олю какие-то дополнительные дежурства.
Оля была вынуждена согласиться.
Она положила трубку и задумалась. Теперь предстояло самое трудное — разговор с Викентием.
Но ему она собиралась рассказать только правду.
— …Оля! — он ворвался, едва не сбив ее с ног, обнял, потом оттолкнул от себя. — Оля, что ты со мной делаешь?!
Викентий примчался через полчаса после того, как она ему позвонила — за это время Оля едва успела привести свои волосы в порядок и избавиться с помощью электрощипцов от вульгарных кудряшек. Эту процедуру она считала обязательной, и лишь потеря памяти могла служить некоторым оправданием того, что на голове ее буйно вились локоны.
— Кеша, милый, я сейчас все объясню…
Она протянула ему руки, и он не выдержал, снова обнял ее.
— Куда ты пропала?.. — забормотал он, уткнувшись лицом ей в шею. — Злая, жестокая, плохая… как же я люблю тебя!
— И я тебя люблю, Кеша, миленький, я тебя больше жизни люблю… — она не выдержала и заплакала.
Он сел на диван, посадил ее к себе на колени, принялся целовать ее без счета. Целовал и проклинал. Оля не узнавала своего жениха — кажется, она еще никогда не видела его в таком состоянии…
— Мы искали тебя повсюду, детектива наняли…
— Знаю, знаю — тетя Агния говорила!
— …просто места себе не находили! Написала записку: «Ушла ненадолго», и исчезла. Испарилась, растаяла в воздухе! Пропала! Сквозь землю провалилась! Я уже думал, ты умерла! — с ненавистью закричал Викентий. Потом стиснул Олю в объятиях с такой силой, что она едва не задохнулась.
— Я не умерла, — с трудом произнесла Оля. — То есть в каком-то смысле, может, и умерла… В общем, со мной произошла невероятная история. Ты не поверишь…
Викентий слегка отстранил Олю и так и впился взглядом в ее лицо.
«В любом случае я не смогла бы ему солгать… Но как он смотрит!»
И Оля, которая, по сути, не должна была чувствовать своей вины за произошедшее, вдруг почувствовала страх и смущение.
— Я тебя слушаю, — одними губами прошептал Викентий.
Оля, сбиваясь, принялась рассказывать свою историю. Подробно описала случай с прохожим, из-за которого она упала в лужу, брошенную ледышку, разбитый сотовый, погоню по лестнице, пыльный чердак… Потом, стараясь держаться медицинских терминов (ей казалось, что так будет убедительней), попыталась объяснить свое состояние, из-за чего оно, возможно, произошло.
— …понимаешь, на какое-то время я потеряла память. Такое случается, хотя я точно не знаю, из-за чего у меня могла возникнуть амнезия…
— Что? — перебил ее Викентий. — Амнезия?
— Ну да, я же тебе говорю… — сбилась Оля.
Викентий вдруг принялся безудержно хохотать.
— Пожалуйста, перестань! — взмолилась Оля. — Я ничего не придумываю, это все правда!
— Правда?.. — он перестал хохотать и резко пересадил ее с коленей на диван. — Ну, и где же ты была все это время?
— Я не помню! — закричала Оля.
— А как же ты пришла в себя?
— Тоже не помню! Шла по городу, пока не оказалась у себя, в Гусятниковом, и тут нос к носу столкнулась с Агнией… А как увидела ее, то сразу вспомнила, кто я и что я.
Викентий с недоверием передернул плечами.
— Но… Не на улице же ты жила все это время?..
— Не на улице, — убито согласилась она. — Погоди минутку…
Она принесла из другой комнаты те вещи, что были на ней.
— Вот.
— Что это? — настороженно спросил он.
— Это было на мне, когда я очнулась. Платье, туфли, белье…
Викентий брезгливо поднял за бретельку изящный шелковый лифчик белого цвета.
— Стильная штучка… — задумчиво произнес он. — Не дешевле двухсот долларов. Я, кстати, собирался подарить тебе к свадьбе нечто подобное…
— Ты так хорошо разбираешься в женском белье? Впрочем, не важно… — спохватилась Оля.
— Еще как важно! — рассердился он. — Ты вернулась в дорогом белье, мокасинах «мэйд ин Италия», и платье, платье… — он принялся вертеть в руках белый трикотаж.
— «Мэйд ин Англия» платье, — машинально подсказала Оля.
— Не всякий врач-физиотерапевт позволит себе купить подобные штучки.
— Так я это и не покупала!
— А кто?
— Не знаю! — в отчаянии закричала Оля. — С того момента, как пряталась на чердаке, и до тех пор, пока не очнулась в Гусятниковом, я ничего не помню!
Некоторое время они молча смотрели друг на друга.
— Кеша, милый…
— Молчи! Не называй меня милым! — он схватился за голову. — Боже мой, Оля, что ты со мной делаешь…
— Я ничего с тобой не делаю, я пытаюсь рассказать тебе правду.
— Правду? Я буду последним идиотом, если поверю во всю эту ерунду с амнезией… — выдохнул он. — Хотя нет. Это очень удачная выдумка: мол, не помню ничего — и все. Без комментариев, как говорится…
