— Я тебя убью! — весело произнес Павел. Ему было уже все равно, какая судьба его ждет дальше. Об Оле он старался не думать…
— А может, это я тебя… — смеясь, покачал головой Викентий. — Кстати, мы должны сделать еще кое-что. Написать предсмертные записки. Я не хочу вешать на себя лишнее убийство. А так… «Мои родные, простите меня за слабость, решил добровольно уйти из жизни, поскольку не вижу в ней никакого смысла…»
— Лихо! В детективе, что ли, каком прочитал? — покачал головой Павел, вертя в руках коробку с патронами. — Только учти, любой эксперт тебе скажет, что застрелиться из охотничьего ружья не так просто. И потом, баллистика…
— Какой ты скучный! — перебил его раздраженно Викентий. — Степан Андреевич все уладит. Дуэль! Он такие вещи очень уважает… Он заставит молчать всех этих экспертов: самоубийство — и точка. Даже если погиб его собственный сын.
— Ладно, напишем записки, — пожал плечами Павел. — Детский сад какой-то…
— Да, еще вот что… — спохватился Викентий. — Никто не должен догадаться о том, что мы задумали. Сейчас тихо-мирно разойдемся. Я уеду сразу же, ружья сложу в багажник Ты выйдешь из дома где-нибудь через полчаса, скажешь Муре, что пошел прогуляться. Встретимся за лодочной станцией и поедем в какое-нибудь тихое местечко… Сейчас уже не сезон, вряд ли кого встретим в лесу.
— Разве что грибники?
— Грибники утром ходят! Да и какие в наших лесах грибы…
Оля сняла телефонную трубку и набрала номер дачи Локотковых. Ей давно надо было позвонить зуда, но только сейчас она нашла в себе силы это сделать.
Подошла, разумеется, Мура. Ахнула, когда услышала Олин голос:
— Оленька, господи… Я вам так сочувствую! Я надеюсь, ваша тетя совсем не мучилась… А про Кешу слышали? Его же отпустили! Я его теперь до смерти боюсь… А вдруг он к вам сейчас поехал, а?..
— Мура, вот что… — сказала Оля, не слушая ее. — Я так и не смогла поговорить с Павлом, мой сотовый остался в санатории…
— А, да, Павел Степанович тоже говорил сегодня о том, что также никак вас не найдет! — радостно проскрипела домработница.
— Сегодня?
— Ну, Павел Степанович сейчас у нас!
«Искал меня, наверное, и заехал на дачу к отцу…» — догадалась Оля и почувствовала, как теплеет в груди.
— Так позовите же его! — нетерпеливо попросила она.
— Не могу, дорогуша… — сокрушенно вздохнула та. — Он как раз вышел. Сказал, прогуляться. Ничего, скоро вернется…
— Тогда запишите номер моего городского телефона, и пусть он мне позвонит!
— Диктуйте, — деловито произнесла Мура. — Я ему обязательно все передам!
— …Ты с кем там говоришь? — закричала из кухни Римма, когда Оля положила трубку.
Оля прибежала к ней:
— Кажется, удалось его разыскать…
— Павла? Милая моя, это он должен тебя искать, а не ты его! — кисло произнесла Римма. — Ну, и где он?
— На даче. Сейчас перезвонит…
Римма окончательно скисла.
— Послушай, но разве мы не едем никуда? — спросила она, глядя на Олю печальными круглыми глазами.
— А куда мы должны ехать?
— Так на море же!
— Ты невозможный человек, Римма… Я тебе сто раз говорила: я никуда не поеду! — приходя в тихое бешенство, произнесла Оля. — Агнию только что похоронили, и я…
— Траур, что ли, будешь соблюдать? — печально произнесла Римма.
— Ну что ты за человек такой! — Оля схватилась за голову. — Я даже слов не нахожу…
— Я же о тебе беспокоюсь! — закричала Римма обиженно. — Я ж не веселиться тебя зову! Посидим там у моря, на бережку, тихо… какая разница, где тебе скорбеть?..
…Они шли по мокрому, тихому лесу — недавно моросил дождь. Деревья стояли еще зеленые, и лишь изредка в листве мелькали желто-оранжевые, праздничные тона. Машину оставили у дороги.
Прохожих и вправду они не встретили, но все равно продолжали идти дальше в лес.
— Не боишься? — с интересом спросил Викентий, поглядывая на Павла.
— Какая разница…
— Нет, я не о том — боишься ли ты боли? Ведь часто человек еще не сразу умирает, а мучается перед тем… Сколько раз ты был ранен?
— Нисколько. Так, царапнуло пару раз, да и то в самом конце — в восемьдесят девятом, когда войска выводили… Даже без госпитализации обошлось, — пожал плечами Павел. Он точно знал, что убьет Викентия, а как же иначе?..
— Да, ты везунчик! — с восторгом произнес тот. — Нет, все-таки уважаю я военных, пусть даже и бывших… Сам бы воевать пошел, но мама… мама моя этого не пережила бы! — с иронией заключил он.
Некоторое время они шли молча.
— Ты ненормальный, — с ожесточением произнес Павел. — Оля-то в чем виновата?
— А она разве тебе не рассказывала, как дело было?..
Павел ничего не ответил.
— …эти идеи ее о какой-то свободе, которая превыше всякой любви? Не говорила тебе она о них? — продолжил Викентий. — Ты ведь, Паша, думаешь, что я от ревности голову потерял? Как бы не так! Нет, ревность, конечно, есть… Но не к тебе, а к ней самой.
— Как это? — спросил Павел, перешагивая через небольшой ручеек. На одно мгновение отразилось под его ногами серое небо и вороны, черными силуэтами перелетавшие с дерева на дерево.
— Она изменилась… Она очень изменилась… последнее время. Внутренне и даже внешне… совсем другим человеком стала! Вот ты… Ты думаешь, что хорошо ее знаешь? — с вызовом спросил Викентий. — Нет, ты ее не знаешь! Кудри, губки бантиком, щиколотки у нее еще такие узенькие… Это только форма. А вот какое там она содержание скрывает, это никому не известно! Она и тебя предаст, вот увидишь, обязательно предаст!
Павел вдруг решил — он не убьет его. Выстрелит мимо. Может быть, Викентий сам в последний момент откажется от своего нелепого замысла.
Дуэль… Это просто смешно!
— О чем ты думаешь? — все с тем же вызовом спросил Викентий. — У тебя такое лицо…
— Я думаю о том, почему у нас нет секундантов, — ответил Павел с усмешкой. — Кто будет следить за поединком?
— Секунданты? А где бы мы их взяли?
— Могли бы Ивана позвать…
— Ваньку — в секунданты? — захохотал Викентий — глаза его лихорадочно блестели. — Не смеши… Кстати, вот неплохая поляна. Как тебе?
— Годится, — великодушно произнес Павел. — Да, дальше действительно уже не имеет смысла идти, там болото.
— Ну-с, далее по правилам, — возбужденно произнес Викентий, сняв ружье с плеча. — Со скольких шагов стреляться будем? С двадцати? — он достал из кармана коробку с патронами. — Бери сколько надо… И, пожалуйста, расстояние отмеряй сам, у меня ноги по траве скользят! Офисная обувь, понимаешь…
