На второй этаж вели крутые каменные ступени, стесанные временем. От площадки квадратом расходились коридоры, потолки которых были скошены под острым углом. К каждому коридору, за исключением того, что шел вдоль фасада, примыкали восемь комнат-келий. Часть вдавалась внутрь (и их поддерживали колонны, установленные в общем зале), а часть – во внешние стены (и в них были окна).
Из восьми келий, выходящих на общий зал, сделали три рабочих помещения. Стены снесли, окна вынули (ни стекол, ни пузырей), заменив ставнями. Хватка, сидя у себя в кабинете, любила распахивать их, чтобы обозревать ближайшую ко входу треть зала.
Этой ночью постояльцев было немного. Баратол с Чауром еще не вернулись. Скиллара увела Дукера гулять по Даруджистанскому кварталу. Бард сидел на помосте, бренча какую-то легкую, меланхоличную мелодию. Посетители – двадцать с небольшим человек – не обращали на музыку никакого внимания. Путник из Крепи, снявший комнату в северо-восточном углу, скудно поужинал, выпил одну пинту алчбинского эля и удалился на боковую.
Дымка сидела на своем посту у входной двери, укрытая тенями и вытянув ноги. В руках она сжимала кружку с горячим сидром – и это в такую душную ночь. Хватка не понимала вкусов подруги. Входящие Дымку почти не замечали, просто проходили мимо. Конечно, у нее талант к скрытности, правда, неясно, от природы или получен откуда-то еще.
С кухни доносился ор Мураша. Он отправился туда успокаивать поваров, на дух не переносящих друг друга, и, как обычно, завел войну со всеми сразу, в том числе с поварятами и крысами. Очень скоро там начнет летать посуда, и Хватке придется всех разнимать.
А Перл… пропадал где-то еще. Он любил исследовать темные закоулки этого старинного храма.
Словом, обыкновенная ночь, ничем не отличавшаяся от других.
Перл снова спустился в подвал. Что-то его постоянно туда тянуло. Из-под пространства под стеллажами он выкатил пыльный бочонок, четвертый за неделю. Содержимое двух первых превратилось в уксус; Перл смог сделать всего несколько глотков. В третьей было что-то густое и смолянистое, пахнущее кедровым или сосновым соком. Туда Перл лишь макнул палец – вкус оказался даже отвратительнее запаха.
На этот раз, однако, ему повезло. Выбив пробку, Перл наклонился и осторожно потянул носом. Эль? Пиво? Такие напитки, конечно, не хранятся… Но на воске, которым была залита крышка, красовался оттиск храмовой печати. Он вдохнул снова: определенно ощущается запах дрожжей, но свежий, а это значит… колдовство. Перл понюхал в третий раз.
Будучи взводным магом в «мостожогах», он успел повидать самую разную магию. Историй столько, что даже у того угрюмого барда челюсть отвисла бы. Перл уворачивался от таких жутких заклятий, которые сдирали кожу с костей, заставляли кровь вскипеть, раздували яички до размера дыни… хотя нет, это было до того, как он попал в армию. Ну да, ведьма с дочкой… Впрочем, не важно. Главное, что у него за плечами уже долгая служба.
И этот напиток – Перл макнул в бочку палец и облизнул – о, в нем явно содержится магия. Древняя, с привкусом крови (да, он и ее пробовал).
– Брат Кавен, это ты?
Перл развернулся и недовольно уставился на призрака, который по плечи торчал из каменного пола.
– Я что, похож на брата Кавена? Он мертв, вы все давно мертвы. Слышишь? Мертвы. Давай уже, примирись с этим.
– Я почуял клинок, – пробормотал призрак, опускаясь обратно под пол. – Я почуял его…
Пробовать напиток из бочки дальше Перл поостерегся. Сначала нужно хорошенько его изучить. Взять в помощники Молотка. Вот только, вскрыв бочонок, Перл, наверное, нарушил целостность заклятия, и теперь напиток быстро испортится… Придется нести его наверх.
Перл со вздохом вставил пробку на место и подхватил бочонок.
В угловой комнате второго этажа некто, остановившийся на ночлег, закончил выкручивать прутья из оконной решетки. Затем погасил лампу и присел у двери, прислушиваясь.
За его спиной открылось окно, и внутрь залез первый убийца.
Сквозь полуприкрытые веки Дымка видела, как в корчму пьяной толпой ввалились пятеро. Они громко ругались по поводу недавнего скачка цен на хлеб, толкались – в общем, ничего необычного. Народу дай только повод для спора, и каждый с пеной у рта будет отстаивать свою позицию.
Эти молодчики были ей не знакомы, похоже, они шли из какого-то другого заведения, заметили подсвеченную вывеску и решили, что еще недостаточно напились. Одеты они лучше обычной публики – судя по всему, из знати, со свойственной ей заносчивостью и ощущением неуязвимости. Ну и ладно, главное, чтобы были при деньгах.
Дымка еще отпила сидра.
С гладием наголо Мураш крался к меньшей из трех кладовых. Проклятая двухголовая крыса вернулась. Никто, конечно же, ему не верил – кроме, пожалуй, поваров, и то потому что они видели стращилище, но доказать существование зверюги можно, только убив ее.
А потом тушку нужно забальзамировать, поместить в большую банку и демонстрировать посетителям в зале. Наверняка многие придут посмотреть на диковинку. Эй, налетай! В «К'руловой корчме» поймали двухголовую крысу!
Хотя погодите-ка… удачная ли это реклама? Надо бы спросить у Хватки.
Однако сначала тварь нужно прикончить.
Мураш крался ближе, не сводя глаз с темной щели за крайним ящиком слева.
Прикончить тварь, ага. Главное, чтобы все головы остались на месте.
В угловую комнату на верхнем этаже набилось одиннадцать фигур. У троих, включая человека у двери, были кинжалы. Четверо держали в руках заряженные арбалеты. Еще четверо – плечистые громилы, вооружились мечами и круглыми щитами; под широкими рубахами – кольчуги мелкого плетения.
Тот, что сидел у двери, услышал шумный спор о ценах на хлеб, доносящийся из общего зала. Он снова подумал, что повод выбрали идиотский, ведь бузотеров одели как отпрысков благородных фамилий, но никто из посетителей, видно, не заметил несуразицы. Громкие голоса, особенно разгоряченные выпивкой, обладали одним несомненным свойством. Они хорошо отвлекали внимание.
Итак, все присутствующие сейчас следят только за громогласными неприятными посетителями, а кое-кто из предполагаемых жертв уже собирается, чтобы утихомирить нарушителей или вышвырнуть их за порог.
Еще немного…
Бард взял последний аккорд и отложил инструмент. Группка благородных тем временем ругалась, за какой столик им сесть. Свободных мест было много, так что спор не стоил и выеденного яйца.
Бард долго всматривался в спорщиков, потом подошел к кувшину, стоящему специально для него на краю сцены и, налив себе кружку эля, прислонился к стене.
За спиной у Хватки хлопнула дверь. Она встала и обернулась.
– Молоток, видел тех недоумков, которые только что пришли?
Целитель кивнул.
– Их придется утихомирить. А где Баратол с Чауром, не знаешь? Они должны были уже вернуться. Гильдия, похоже, прознала о его намерениях. Надо бы сходить проверить, мало ли…
