Книга Дань псам. Том 1, страница 16. Автор книги Стивен Эриксон

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Дань псам. Том 1»

Cтраница 16

Он помолчал немного, затем осторожно поднял глаза на Спиннока.

– Еще я вижу твоего владыку.

Тисте анди вскинул брови.

– Аномандра Рейка?

Провидомин кивнул.

– Первый раз я его заметил пару недель назад, а теперь… вижу каждый день, когда отзвонит полуночный колокол. Выходит на стену новой крепости и смотрит на море. Туда же, куда и я.

– Он предпочитает… одиночество.

– Такие слова у меня всегда вызывают сомнения.

Да, понимаю, о чем ты.

– Это бремя любого правителя. Из прежнего окружения у владыки почти никого не осталось. Корлат, Орфантал, Соррит, Пра'иран… Мертвы либо пропали. Дополнительный груз. Впрочем, кое-кто еще с ним. Коннест Силанн, к примеру.

– И все же, когда я вижу его одинокую фигуру… – Провидомин отвел взгляд. – Становится не по себе.

– Сдается мне, вам – людям – не по себе при виде любого из нас, – заметил Спиннок. – Мы кажемся призраками, заполонившими город.

– Скорее стражами, которым нечего охранять.

Спиннок взвесил эти слова.

– И Сын Тьмы – тоже? Вы стонете под его безразличным гнетом?

Провидомин скривился.

– Если бы все правители были столь безразличны. Нет, слово «безразличие» тут неуместно. Он всегда там, где больше всего нужен. Занимается управлением и надзором, этого у него никто не оспаривает – да и незачем. Я бы сказал, что Сын Тьмы… благодетелен.

Дюрав припомнил меч, который владыка носит на спине. Ирония собеседника обрела горький привкус. А потом он задумался о мертвых городах на севере. Маурик, Сетта, Лест…

– Кто из соседей мог бы позариться на Черный Коралл? Одни уничтожены, другие, как на юге, полностью разгромлены. Угрозы войны нет. Что остается правителю? Управление и надзор, как ты и сказал.

– Весьма сомнительно, дружище. – Провидомин сощурился. – Сын Тьмы – разве это звание для простого управляющего? Рыцарь Тьмы, очищающий улицы от преступников? Едва ли.

– Таково проклятье долгой жизни: бесконечная череда взлетов и падений. Перед этим была изматывающая война с Паннионским Домином, принесшая много потерь. Еще раньше – куда более смертоносная и затяжная вражда с Малазанской империей. А до этого – Якуруку. Аномандр Рейк, дружище, заслуживает отдыха. И покоя.

– Что ж, тогда, видимо, стонет он. Всматривается в жестокие воды Разреза, пока двенадцать колоколов оглашают ночь поминальным звоном.

– Красиво сказано.

Спиннок улыбнулся, но сердцем ощутил холодный укол: уж слишком точный образ придумал Провидомин. Даже хмель сошел.

– Если он и стонет, то мне это неведомо. Я – фигура мелкая, обычный воин, каких тысячи. Не знаю, сколько веков мы уже не общались.

– Чушь! Не верю! – воскликнул Провидомин.

– Почему же? Я чересчур непостоянен – в этом мое вечное проклятье. Из меня никудышный командир, даже для взвода. Как-то я заблудился в Моттском лесу и пять дней блуждал там, продираясь сквозь колючие заросли. – Спиннок смеясь отмахнулся. – Меня давным-давно списали со счетов.

– Всякий знает, дружище: все ныне живущие тисте анди – то есть прошедшие через те войны, – уже по определению элита, самые непобедимые.

– Ты воевал и прекрасно знаешь, что это не так. Конечно, среди нас немало героев, но еще больше тех, кому просто повезло уцелеть. Так всегда было и будет. Много наших величайших воителей полегло в сражениях с малазанцами.

– Вот ты называешь себя безнадежным, – проворчал Провидомин, – а в «Кеф Танаре», например, тебе нет равных.

– Так одно дело мастерски управляться с деревянным войском и совсем другое – с живым.

Провидомин хмыкнул, но продолжать допрос не стал.

Они немного посидели в дружеском молчании. Ресто принес новый кувшин с элем, они разлили, выпили; к облегчению Спиннока, больше разговоров о прошлых подвигах и сражениях не было, и нужда юлить, а порой и откровенно лгать отпала.

Наконец на далеком восточном горизонте маковым цветком распустился рассвет нового дня. Никто в Черном Коралле этого не видел, но Спиннок почувствовал и молча кивнул. Даже в кромешной темноте, тисте анди всегда знали, когда восходит солнце. Парадоксально, но из всех, кто живет под Покровом, только люди не имеют понятия о начале нового дня, о том, что, невзирая на сумрак, солнце продолжает свой бесконечный путь по небу.

Пока еще не совсем пьяные, партнеры договорились, когда сыграют следующую партию. Наконец Провидомин поднялся и, махнув рукой, нетвердой походкой покинул таверну. Спиннок невольно пожелал ему добраться до дома целым и невредимым.

Щедрое прощальное напутствие, пускай и безмолвное.

Аномандр Рейк уже, должно быть, перебрался в тронный зал, готовя себя к очередному дню, полному хлопот: распределить выплаты, удовлетворить жалобы торговцев, разрешить тяжбы, выслушать доклады о поставках, принять одного-двух посланников из далеких свободных городов, желающих договориться о товарообмене и взаимной защите (да, были и такие, причем немало).

Воистину Рыцарь Тьмы сражается со всеми возможными чудищами и демонами.


Тьма отступила – как, впрочем, и всегда. Неизвестно, сколько заняло путешествие через Куральд Галейн и какие невероятные расстояния они там прошагали. Все были в раздрае, никакого облегчения и успокоения дорога не принесла. Нимандр Голит снова и снова приходил в себя, с содроганием понимая, что движется в окружении спутников, как сомнамбула, товарищи светятся и будто бы плывут в бескрайней пустоте, а впереди с недостижимой для остальных целеустремленностью шагает Чик. И Нимандру в который раз казалось, что он потерял себя.

Осознание, где он находится, удовлетворения не приносило. Осознание, кто он такой, угнетало еще больше. Юноша по имени Нимандр Голит – это не более чем нарост воспоминаний, затвердевший от наплыва ощущений. Прекрасная женщина погибла у него на руках. Еще одна погибла от его рук; лицо потемнело, словно грозовая туча, которая не в силах пролиться, глаза выпучены. Брыкающееся тело, летящее из окна, вниз, под струями ливня.

Цепочка может вращаться вечно, а кольца будут сверкать, точно живые. Стоптанные сапоги будут двигаться вперед, то сходясь, то расходясь, как лезвия садовых ножниц. Будут даваться клятвы и уверения, через силу, словно втискиваешь распухшую руку в перчатку. Все будут стоять с уверенными лицами либо пойдут, подталкиваемые ветром, которому ведомо, куда надо идти. И все будут желать хоть капли тепла в его ледяных объятиях.

Но это пустышки, болтающиеся перед глазами, как марионетки на спутанных нитках. Стоит потянуться рукой, чтобы распутать их, разобраться во всем, как они снова улетают куда-то прочь, и их не достать.

Клещик, который, несмотря ни на что, сохранял способность улыбаться, шел рядом, но чуть позади. Из-за этого Нимандр не видел, с каким лицом тот встретил тьму, накрывшую путников. Однако непроницаемая ночь отступила, вокруг проглянули стволы хвойных деревьев, и на лице Клещика появилась саркастическая усмешка.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация