В каждой гавани мира есть истории о прибытии чего-то невероятно странного, но подобного до сих пор не видал никто – так, по крайней мере, еще долгие годы рассказывали очевидцы домочадцам и собутыльникам. Судно тем временем приближалось к пирсу, столкновение казалось неминуемым. Бхок'аралы, в конце концов, всего лишь обезьяны, не умнее обыкновенной собаки. Какие из них матросы? Смех один. Встать на якорь, не разбившись о причал? Невозможно. Однако в самое последнее мгновение троица, боровшаяся с кормовым веслом, чудесным образом развернула судно, и оно мягко ткнулось в пирс, почти не примяв соломенные корзины, привязанные к камням для смягчения удара. Вразнобой полетели лини. Только часть из них попала к швартовщикам, но этого хватило, чтобы причалить. Марсель на главной мачте заколыхался, затем рей опал, и парус сложился. Нерасторопный бхок'арал застрял внутри и теперь с недовольным ворчанием пытался выпутаться.
На палубе между тем началась новая возня: бхок'аралы боролись с трапом. Вся пристань наблюдала, как обезьяны тянут, тащат и толкают серую суковатую доску на каменный пирс. В конце концов у них получилось, только три или четыре крылатых создания с жалобными визгами все-таки упали в воду.
В дюжине шагов стоял писарь из службы начальника порта и все никак не мог решиться потребовать плату за стоянку. Мокрые бхок'аралы выбирались из воды обратно на палубу, один держал в пасти крупную рыбину, остальные кинулись на него, стремясь отобрать добычу.
Женщина сошла с носовой площадки, однако направилась не к трапу, а в сторону каюты, после чего скрылась за дверью.
Писарь шагнул было к судну, но тут же отступил, увидев на леере группку скалящихся бхок'аралов.
Как водится у всякой толпы зевак, интерес к новинке быстро угас, и поскольку больше ничего примечательного не происходило, только писарь пытался стребовать оплату, а безмозглые крылатые обезьяны в ответ строили рожицы и шипели – одна даже огрела служащего порта рыбьей мордой, – все понемногу вернулись к прежним делам и заботам. Слух о величественной женщине с безумным экипажем тем временем стайкой испуганных синиц разлетелся по городу.
Пассажиры собрались в капитанской каюте вокруг стола с картами. Сестра Злоба с легкой ухмылкой на полных губах разливала вино по кубкам и раздавала собравшимся. Резчик все ерзал у себя в кресле и принимать вино отказался, отчего лицо Злобы приобрело скорбный – лишь слегка наигранный – вид.
– Нет, ну правда, – сказала она. – Разве нельзя хоть ненадолго перестать корчить из себя ребенка? Да, путь наш был долог, но повторяю еще раз: разумнее всего будет сойти на берег как стемнеет.
– У меня нет здесь врагов, только друзья, – проворчал Резчик с вызовом.
– Может, и так, – кивнула Злоба, – но уверяю тебя, юный убийца, Даруджистан уже не тот, каким ты его оставил много лет назад. Тревожный, на грани великой катастрофы…
– Да знаю я! Я почуял это еще до того, как ступил на борт твоего прокля́того корыта! Ты разве не догадываешься, почему мне претит мысль сидеть здесь сложа руки и терять время? Я должен увидеть своих, должен предупредить…
– Милый мой, ты правда считаешь, что, кроме тебя, ну никто не знает об опасности? Что к твоим пальцам привязаны нити судьбы? Ах это юношеское самомнение!
Скиллара набила трубку ржавым листом и раскурила. Атмосфера в каюте была мрачной, напряженной. Впрочем, ничего нового. Все плавание, с того самого момента, когда ее с Резчиком, Баратолом и Чауром выловили из моря посреди огненного дождя, проходило как-то бестолково. Фанатичные бхок'аралы, несчастный мул, старая карга, которая превращалась в кучу пауков, стоило кому-то косо поглядеть в ее сторону. А с ними – тощий, совершенно выживший из ума Верховный жрец Тени и несчастный трелль. А Злоба, строившая из себя избалованную принцессу, на самом деле была волшебницей-одиночницей невероятной силы, а коварством не уступала какой-нибудь Старшей богине. Нет, более разношерстную компанию пассажиров представить невозможно.
И вот мы здесь. Бедный Даруджистан!
– Еще немного, – сказала она, обращаясь к Резчику. – И правда, лучше не привлекать к себе лишнего внимания.
Искарал Прыщ забрался в кресло вместе с ногами, устроив свою жабью физиономию между коленок. От этих слов он буквально стал задыхаться: весь побагровел, выпучил глаза и закашлялся.
– У нас дикие обезьяны вместо матросов! – Наклонив голову, он пристально вгляделся в Скиллару. – Да ею можно коптить сушеную рыбу: завернул в волосы и готово! Есть, конечно, потом не станешь, отравишься – судя по всему, так она и задумала! Держите еду и питье от нее подальше! Вот я ее и раскусил – нет, Верховного жреца Тени так просто не проведешь! Нет-нет-нет. Хм, на чем я?… – Он задумчиво наморщил лоб, потом вдруг гневно вскинул брови. – Не привлекать внимания! Конечно, накури нам туман, и мы в нем укроемся!
Скиллара выдохнула в жреца клуб дыма.
Злоба опустила кубок.
– Полагаю, нам стоит обговорить наши предстоящие перемещения. Все согласны?
Ответом были только пустые взгляды. Злоба вздохнула.
– Маппо Коротышка, тот, кого ты ищешь, не на этом материке. Тем не менее советую пройти часть его – скажем, до равнины Ламатат, а оттуда тебе, наверное, удастся отыскать проход в павшую Летерийскую империю.
Трелль исподлобья посмотрел на нее.
– Что ж, тогда приступлю к сборам.
– О да, ему пора приступать, – прошептал Искарал Прыщ. – Пора-пора. Слишком много гнева, слишком много горя. Главное, чтобы этот здоровый олух ненароком чего-нибудь не переступил. Например, закон… Хм, а может, сдать его властям? Пусть бросят его в вонючее подземелье да позабудут там. Да-да, план хорош, и его необходимо обдумать. А пока прикроюсь-ка я добродушной улыбкой.
И он широко улыбнулся.
Могора фыркнула и сказала слащавым голосом:
– Мой дорогой супруг, я узрела твою судьбу. В Даруджистане ты найдешь своего кровного врага, и будет у вас жестокая схватка. Разруха, опустошение, чудовищные проклятия и грозные силы. Такой хаос, что каждую ночь я хочу забыться и увидеть мироздание в равновесии покоя.
– Мне едва ли верится, что Тень способна установить равновесие, – сказала Злоба. – Твой муж служит страшному, омерзительному божеству. А что до прорицаний, то такими способностями, насколько мне известно, ты, Могора, не обладаешь.
– Уже и помечтать нельзя?
– Дорогуша, в этом мире нет места мечтам.
– Никакая я тебе не «дорогуша»! Нет никого страшнее красивых ведьм. Так и знала, что все твое очарование не более чем колдовство…
– Дорогая супруга, – проворковал Искарал Прыщ, – тебе бы тоже овладеть этим колдовством. Меня хотя бы перестало тошнить…
Могора в ответ зашипела и рассыпалась полчищем пауков, которые попадали с кресла на пол и разбежались в разные стороны.
Искарал ехидно захихикал.
