Жрица молча посмотрела на Прыща, затем величаво развернулась, взметывая одеяние, и жестом приказала следовать за ней. Величавость, впрочем, длилась недолго, потому что жрице пришлось распихивать бхок'аралов. Обезьянки заступали ей путь и, скаля зубы, беззвучно хихикали. Сордико Куолм оглянулась через плечо, но Искарал вовремя прекратил смеяться – во всяком случае, он был в этом уверен.
Они направились во внутреннее святилище.
– Скоро, – прошептал Искарал Прыщ. – А вот двери нужно покрасить, да. Теперь совсем скоро…
Стражник ахнул.
– Нижние боги, да ты покрупнее баргаста будешь!
Маппо Коротышка вжал голову в плечи, ему было стыдно, что он так напугал проходящего мимо стражника. Тот отшатнулся и схватился за сердце – оказалось, от удивления, хотя стражник был уже немолод. Маппо сначала перепугался: только встретил кого-то и сразу же отправил его к Худовым вратам, – но постепенно страх уступил место стыду.
– Прошу прощения, сударь, – сказал трелль. – Я всего лишь хотел задать вам вопрос.
Стражник поднял свой фонарь повыше.
– Ты демон, что ли?
– А вы во время обхода часто их встречаете? Воистину удивительный город.
– Нет, конечно. В смысле, нечасто.
– Ясно. Я – трелль, с равнин и холмов к востоку от нэмильцев, что в Семи Городах к западу от Ягг-одана.
– И о чем же ты хотел спросить?
– Мне нужно попасть в Храм Огни, сударь.
– Пожалуй, мне стоит тебя проводить, трелль. Надеюсь, ты до сих пор скрывался по переулкам?
– Мне показалось, так будет правильнее.
– Это точно. Значит, пойдем так же. Путь, правда, неблизкий. Мы сейчас в Гадробийском квартале, а храм находится в Даруджистанском.
– Очень благородно с вашей стороны, сударь, но не хотелось бы отнимать у вас время.
Стражник улыбнулся.
– Трелль, если ты случайно попадешь на людную улицу, толпа с ума сойдет. Мой долг – не допустить беспорядков, поэтому я и согласился тебя отвести. Так что никакого благородства.
Маппо снова поклонился.
– И все равно благодарю.
– Погоди, я погашу фонарь, и пойдем. Не отставай ни на шаг.
Гуляки в основном собирались на главных улицах, залитых голубоватым светом газовых рожков. Стражник уверенно обходил эти места, лавируя по узким, извилистым и переплетающимся улочкам и проулкам. Если кто-то и попадался им с Маппо навстречу, то мгновенно ретировался, едва завидев одеяние стражника (и массивный силуэт трелля в придачу).
И вот, проходя за полуразвалившейся таверной или корчмой, они наткнулись на два трупа. Стражник вполголоса выругался и, присев рядом с первым телом, заново разжег фонарь.
– Вот только этого не хватало, – пробормотал он, поправляя фитиль.
Золотое свечение заполнило задний двор: заляпанную нечистотами брусчатку и лужицы спекшейся крови. Стражник перевернул труп.
– Этого просто забили до смерти кулаками и ногами. Я знал бедолагу. Вечно воевал с пьянством… и оно в итоге одержало верх. Благослови Беру его душу. – Он перешел к следующему телу. – А что у нас здесь?… Худ побери того, кто это сделал. Нам попадались еще четверо таких же, и это наверняка не все. Никак не разберемся, чем он их убивает… Может, черенком от лопаты? Боги, какая жестокость.
– Сударь, я вижу, у вас есть дела поважнее, – подал голос Маппо. – Просто подскажите мне…
– Нет, трелль, я обещал тебя отвести и отведу. Они все равно уже пару колоколов как мертвы, хуже им не станет. – Он поднялся и добавил: – Пожалуй, пора обратиться за помощью к магу или жрецу.
– Что ж, надеюсь, все разрешится.
– Никак в толк не возьму, – говорил стражник, продолжая путь. – Вот что им спокойно не живется? Обязательно кто-то выползет из своей ямы руки кровью замарать. Сеять раздор и страдания. – Он покачал головой. – Уж я бы показал этим уродам, что к чему. Нам здесь такого не нужно. А что нужно? Эх, кабы знать. То есть им-то что нужно? Господства? Сладкого вкуса власти? Трепета, который дает право решать, кому жить, а кому умереть? Боги, как бы хотелось узнать, что творится у них в мозгах.
– Не думаю, сударь, – возразил Маппо. – Благо, что вы этого не знаете. На подобную жестокость способны только лютые звери. Такие встречаются среди ваших и среди моих, у кого звериная злоба сочетается с умом – или тем, что его заменяет. Они, сударь, живут в мрачном мире, среди страха и смятения, злобы и зависти. Как и всех, их в конце ждет смерть – тот же испуг и одиночество, а все мгновения власти рассыпаются прахом, рассеиваются дымом.
Слушая трелля, стражник остановился и обернулся. За выходом из переулка начиналась стена, а слева пещерной пастью чернел туннель или ворота. Стражник вздохнул и повел Маппо туда, в дурно пахнущий проход. Треллю снова пришлось пригнуться.
– Если твои сородичи такие же крупные и широкоплечие, как ты, – заметил стражник, – ваше племя, должно быть, держит соседей в страхе.
– Увы, сударь, мой народ не воинственный, иначе бы мы жили не в пример лучше. Славные времена треллей давно прошли.
Маппо остановился и посмотрел через плечо на проход. Оказалось, что стены как таковой нет – только кусок ее с полсотни шагов в длину. Там, где раньше продолжались оборонительные сооружения, втиснулись два неказистых здания.
Стражник засмеялся.
– Ага, вот и все, что осталось от Гадробийской стены. Одни ворота, да и то ими пользуются только воры и иже с ними. Почти пришли.
Храм Огни видывал и лучшие времена. Гладкие известняковые стены были расписаны либо молитвами, либо местной символикой. Среди рисунков затесались и похабные надписи – если судить по тому, как усердно их пытались затереть. Сточная канава, окружающая здание, была забита мусором, в котором возились толстые крысы.
Стражник провел трелля вдоль стены, затем направо. Они вышли на широкую подъездную улицу. Главный вход в храм представлял собой уходящую в землю лестницу, подножие которой было по щиколотку залито дождевой водой.
Стражник, видимо, заметил разочарование на лице Маппо.
– Да, культ пришел в упадок. Богиня, похоже, слишком долго спит. Не мое дело, понимаю, но зачем тебе туда?
– Пока сам не знаю. – Маппо вздохнул.
– Ну что ж, раз так, то да пребудет с тобой Огнь.
– Благодарю, сударь.
Стражник тем же путем отправился назад – туда, где лежат два трупа, вне всякого сомнения. Эта находка по-прежнему вызывала у Маппо смутную тревогу. Было что-то странное в ранах на втором теле. Какая-то нечеловеческая жестокость. Вот бы положить конец подобным зверствам – тогда бы поистине воцарился мир.
Маппо спустился по лестнице, захлюпал по воде к двери.
