– Худов дух, Мураш, ты о чем вообще?
– Я же говорю, Хвать…
– Ладно, наливай. Посмотрим, хороший у них вкус или нет.
– Я к этому кувшину не притронусь. Вдруг его обсыпали чем-нибудь?…
– Только если разносчица с ними заодно. В противном случае она бы уже валялась мертвая, разве нет?
– Выглядит она нехорошо, как по мне.
– Ты бы тоже смотрелся так себе с шишками по всему лицу и шее.
– Шишки – один из признаков отравления местным ядом…
– Нижние боги, Мураш! – Хватка взяла кувшин, наполнила себе кубок янтарной жидкостью и сделала глоток. – Вот, видишь? Не так уж и плохо. У нас в подвале запасы, конечно, получше.
Мураш, набычившись, смотрел на нее.
Вернулась Дымка и вальяжно раскинулась на стуле.
– Сейчас принесут, – сказала она. – Ну, Хвать, как вино?
– Сойдет. Хочешь?
– Знаешь, от всей этой беготни жутко пересохло в горле, так что наливай, дорогая.
– Самоубийцы, вы обе, – сказал Мураш.
– Вот только мы почему-то не холодеем.
– Кстати, есть яды, которые убивают не того, кто его принял, а соседа, – сказала Хватка.
Бывший сержант вжался в спинку стула.
– Вот-вот, я о них слышал… Проклятье… Дура, ты убила меня!
– Да успокойся, – встряла Дымка. – Мураш, она тебя дразнит. Правда. Ведь правда, Хватка?
– Ну…
– Хвать, лучше скажи ему, если не хочешь выковыривать из горла его ножичек.
– Ладно, ладно, я пошутила. Подразнила, и хватит. К тому же тех, кого по жизни холодит, яд не берет.
– Вы обе меня, кажется, за кретина держите!
Видя, что женщины возражать не собираются, фаларец зарычал, выхватил у Дымки кувшин и демонстративно в несколько глотков осушил его. Огромный кадык скакал вверх-вниз, как будто Мураш случайно проглотил пробку.
– Кретин, зато бесстрашный. – Дымка покачала головой.
Мураш облизал усы, грохнул кувшином об стол и смачно рыгнул.
Официантка тем временем принесла на дальний столик бутылку светлого абрикосового нектара. О чем-то поговорив с приезжими, она дернула головой и удалилась. Милая толстушка и родственник Калама от души плеснули себе выпивки, затем подняли бокалы и, качнув ими в сторону малазанцев, пригубили.
– Только взгляните, какие прекрасные оттенки зелени, – сказала Дымка, улыбаясь.
А женщина уже вовсю шагала в их направлении.
Мураш схватился за рукоять своего гладия.
– Вы нас убить хотели, что ли? – угрюмо проговорила женщина по-малазански, но с сильным акцентом. – Пойло отвратительное!
– К нему привыкаешь, – невинно моргая, ответила Дымка.
– Правда? И когда же?
– Я слышала, бальзамировщики от него без ума.
Женщина фыркнула.
– Проклятые мезланы. Что ж, война так война. Сами напросились.
Она развернулась и нетвердой походкой отправилась назад к товарищам.
Официантка словно ожидала своего выхода, поскольку появилась буквально сразу после того, как гостья из Семи Городов упала на стул. Они еще о чем-то поговорили. Женщина дернула головой, и официантка удалилась.
Через некоторое время она подошла к столику малазанцев с изысканной переливающейся всеми цветами бутылкой в форме гигантского насекомого.
– Это вам! – грубо бросила официантка. – И больше я в ваши игры не играю, какие бы чаевые вы ни пообещали. Думали, я вас не раскусила? Тут две женщины с мужчиной, там двое мужчин с женщиной! Меня воротит от таких, как вы. Вот я нажалуюсь владельцу, и он запретит вам появляться. С нас не убудет!
Задрав голову, девушка развернулась и гордо удалилась куда-то в недра ресторана – видимо, туда, где с присущей им мрачной тревогой прячутся владельцы.
Малазанцы долго молчали, уставясь на причудливой формы бутылку.
Хватка попыталась сглотнуть, но во рту все пересохло.
– Мужское или женское?
– Женское, – противно пропищал Мураш, будто кто-то его схватил снизу. – Пахнуть должно… приятно.
– Следует признать, войну они выиграли, – сказала Дымка, откашлявшись.
Хватка посмотрела на нее.
– Устроили настоящую бойню.
– Нам что, придется это выпить? – простонал Мураш.
Спутницы молча кивнули.
– Что ж, – начал Мураш, – как-то я врубился прямо в роту Багровой гвардии…
– Ты упал с дерева…
– …и вышел из свалки живым. А однажды я встретился лицом к лицу с диким вепрем…
– И вовсе не диким. Это была Тротцева зверюшка, а ты просто верещал, как свиноматка.
– …и в последнее мгновение перепрыгнул через него…
– Он тебя в стену впечатал.
– …Так что если у кого-то и достанет смелости сделать первый глоток, то у меня.
С этими словами Мураш схватил бутылку, рассмотрел клеймо на пробке.
– «Зеленый морант». Дешевка. Эх, была не была.
Обычно молочко разливали наперстками и подавали исключительно женщинам, желавшим забеременеть. Действует или нет, неизвестно. Возможно, организм переживает такую встряску, что беременность – единственный выход. Лишь бы не пить эту гадость снова.
Хватка достала светлый платок и помахала им над головой. Теперь придется дать им комнату и недельный постой. Надо же, посрамили мезланов. Боги, как давно нам не встречалась достойная компания.
Ради этого даже не жалко выпить кворлского молочка.
Мураш сделал глоток, поставил бутылку и тут же отрубился. Со стула он сполз мягко, будто без костей – судя по грохоту, они все перекочевали в голову.
Ну, почти не жалко. Хватка вздохнула и взяла бутылку.
– Как хорошо, дорогая, что нога у тебя выхолощена, – сказала она Дымке.
– Ты имеешь в виду – стерильна?
– Хотелось бы верить, но я не настолько наивна, – ответила Хватка. – Перед тем как выпьешь, проследи, чтобы они заказали нам повозку.
– Обязательно. До завтра, милая.
– До завтра.
Карга скакала вокруг зачарованного постамента, кося глазом на странный призрачный вихрь над ним. Сила чародейства Высшего алхимика была сладкой и дурманящей, словно пыльца опиумного д'баянга; от демона же разило чем-то неприятным и чужим. Впрочем, для Великой воронихи и ее сородичей этот аромат чужим не был.
– А ты смел, – обратилась она к Баруку, который, сложив руки, стоял перед постаментом. – Масштабы твоей силы и воли внушают уважение.
