– Какие-нибудь имена?
– Только два. – Орсо выговорил их с большой осторожностью, уронив в наступившую тишину, словно огромные камни в глубь колодца. – Стур Сумрак… и Лео дан Брок.
Архилектор прикрыл глаза. Новости были сокрушительными, в особенности для него, но Орсо мог бы поклясться, что заметил в уголке рта старого инквизитора кривую улыбку.
– Тело, найденное плавающим возле доков… – пробормотал он.
– Прошу прощения?
Глокта резко вдохнул и так же резко открыл глаза.
– Я должен немедленно оставить должность.
– Ваше преосвященство, сейчас мне больше чем когда-либо нужен ваш совет…
– Но мы оба знаем, что вы не сможете его получить.
Глокта поглядел вниз, на свой обтянутый белой перчаткой кулак, стиснутый поверх стола.
– После того как долгие годы так отчаянно цеплялся за власть, может быть трудно ее отпустить. – Он разжал пальцы и распластал ладонь по столешнице, блеснув багряным камнем на церемониальном перстне. – Но время пришло. Мой зять вполне может оказаться изменником.
Он оттянул губы назад, обнажая остатки зубов.
– И даже… моя дочь.
– Но…
– Наставник Пайк! – взвизгнул Глокта настолько пронзительно, что Орсо поневоле зажмурился.
Хлопая черным плащом, Пайк вошел в комнату.
– Двадцать пять лет наставник Пайк был моей правой рукой, – сказал Глокта. – Никто другой не обладает ни бóльшим опытом, ни бóльшим здравомыслием. Никто другой не имеет такого понимания насущных необходимостей момента. Я предлагаю, чтобы он исполнял обязанности главы инквизиции до тех пор, пока вы не назначите нового архилектора.
Орсо взглянул на оплывшее, похожее на маску лицо Пайка. Ему бы хотелось избрать кого-нибудь другого. Более мягкого, более снисходительного, более справедливого. Он вспомнил повешенных пленников в Вальбеке, вспомнил бесчувственный взгляд Пайка, направленный на виселицу Малмера. Наставник показал себя человеком, не знающим ни пощады, ни сожалений. Человеком, которого боятся и ненавидят все враги короны и большинство ее друзей.
Именно те качества, которые требуются королю в архилекторе.
– Не вижу причины не сделать это назначение постоянным, – сказал Орсо.
Возможно, у Байяза в его следующий визит и появятся какие-нибудь другие идеи, но пока что маленьким людям придется делать собственные ошибки.
Пайк торжественно склонил голову:
– Служу и повинуюсь, ваше величество.
Орсо никогда не нравился Глокта; тот вообще не был таким человеком, который может нравиться. Но со временем он начал его уважать. Даже полагаться на него. И вот теперь, когда Орсо больше чем когда-либо требовалась поддержка, он уходит!
– И чем вы планируете заняться?
Глокта вскинул брови, словно такой вопрос никогда не приходил ему в голову:
– Перееду в деревню? Примусь накалывать бабочек на булавки? Буду ссориться с женой? Я всегда хотел написать книгу о фехтовании.
– Что ж… будем надеяться, мне доведется ее прочитать. – Хотя, честно говоря, Орсо никогда не был любителем книг. – Я и Союз в моем лице благодарим вас за безупречную службу.
Глокта тихо фыркнул:
– Только пообещайте мне одну вещь: если вы решите, что я достоин статуи на аллее Королей… пускай она будет стоячей.
Он поманил пальцем маячившего сзади практика, и тот покатил его кресло в направлении двери.
Пайк наклонил голову:
– Ваше преосвященство.
Глокта стащил с пальца перстень, мгновение подержал его в своей ладони, затем протянул Пайку:
– Ваше преосвященство.
Он в последний раз окинул взглядом свой кабинет: голые стены, суровая мебель, кипы ждущих своей очереди бумаг.
– Желаю вам обоим всего наилучшего.
И вот так, попросту, все было закончено. Никаких церемоний, никаких медалей, никаких пышных речей и восторженных толп. С вершины власти – к старому беззубому калеке, за одну короткую беседу! Кресло, поскрипывая, выкатилось из комнаты, и двери за Зандом дан Глоктой закрылись. Эпоха Костлявого подошла к концу.
Архилектор Пайк подошел к столу. Кресла для него, разумеется, не было, поэтому он просто встал напротив, распластав обожженные руки по обитой кожей столешнице и с хмурой миной разглядывая перстень на своем пальце. Кажется, Глокте удалось найти себе на замену единственного человека, еще более чудовищного, чем он сам. Однако положение было отчаянное. А в отчаянном положении без помощи чудовищ бывает не обойтись.
– Как мы будем разбираться с этим делом, ваше величество? – спросил Пайк. – Аккуратно или… по-другому?
Орсо втянул носом воздух.
– Вас не затруднит послать за инквизитором Тойфель? У меня есть кое-какие идеи.
* * *
Полковник Форест и капрал Танни дожидались возле Допросного дома. Форест, в своей обычной манере, стоял навытяжку в своем скромном мундире. Танни, в своей обычной манере, возлежал на скамье, прикрывшись новостным листком.
– Господа, – сказал им Орсо, – не угодно ли пройти со мной?
Он чувствовал непреодолимую потребность деятельности. Двое старых вояк пристроились по бокам, и Орсо зашагал к дворцу, а его свита рыцарей-телохранителей с лязгом двигалась поодаль.
Двадцать лет он мог делать все, что хотел, – и не сделал ничего! Пока его будущее было ослепительно светлым, пока он был окружен комфортом и мог пользоваться любыми привилегиями, он порой не мог даже вылезти из кровати. Теперь, когда его осаждали враги и перспективы казались более чем мрачными, Орсо кипел энергией.
– Сколько у нас уже людей?
Форест понизил голос:
– Больше четырех тысяч, ваше величество. Многие из них служили в Дивизии кронпринца и рвутся снова выступить под вашим командованием.
– Правда? – Орсо было трудно в это поверить.
– Хоть вы никогда и не строили из себя генерала, но дали им повод гордиться.
– Это… очень трогательно. Спасибо.
– Их прежнее оружие и амуниция все равно собирали пыль в подвалах Агрионта. Всего-то и требовалось снова раздать их людям.
Здесь скрывалась ирония: оружие, купленное на деньги Савин, будет использовано, чтобы сражаться против ее мужа.
– Где вы их разместили?
– Некоторых – в заброшенных бараках за городской чертой. Некоторые стоят лагерем в лесах и долинах. Остальные продолжают работать на прежних работах, ожидая сигнала. Но чтобы всех собрать, много времени не понадобится.
Орсо улыбнулся. Наконец-то во тьме проглянул солнечный лучик!
– Я знал, что вы меня не подведете, генерал Форест.
