– Дерьмо! – Он отшвырнул подзорную трубу, и она, подскочив, покатилась по склону и ударилась об одну из повозок, зазвенев разбитым стеклом.
Потрясение сменилось утешительной яростью, в которой сгорели дотла все его ночные сомнения. Он – Молодой Лев, черт подери! Ему не пристало маяться в нерешительности, когда впереди враг!
– Что нам теперь делать? – спросил Ишер, дергая за выбившуюся нитку в своем вышитом манжете и тоже глядя в направлении холмов, внезапно оказавшихся столь хорошо укрепленными.
– Атаковать! – рявкнул Лео. – Прямо сейчас!
– Наконец-то! – Барезин вмазал кулаком по своей пухлой ладони. – Мой Гуркский легион будет на этом утесе еще до ланча! Можете на это рассчитывать!
– Именно на это я и рассчитываю, черт подери, – прорычал Лео, стиснув зубы.
Отдав галантный салют, Барезин ухватился за луку седла, пару раз подпрыгнул, затем, с незаметной помощью подтолкнувшего его адъютанта, наконец взгромоздился на свою лошадь и развернул ее к западу.
Лео взял Ишера под локоть.
– Мне плевать, будет ли это Гуркский легион или фаланга сипанийских шлюх, – прошипел он в его побледневшее лицо, – но мне нужны люди на этом утесе! Много людей, готовых атаковать Стоффенбек с запада как можно скорее. Вы меня поняли?
Ишер утер со лба пот и натянуто отсалютовал:
– Да, я понял.
И он несколько нетвердо зашагал к своей лошади.
Лео подозвал к себе Антаупа и показал поверх садов на скалистый холм, один бок которого был ярко освещен рассветом, а второй пока был в тени.
– Сперва Открытый совет оттеснит их на правом фланге и займет тот утес. – Он двинул кулаком, показывая путь от аккуратных боевых позиций Инглии через пустые поля к Стоффенбеку. – К тому времени, как мы атакуем Орсо в центре, они смогут зайти к нему сбоку. – Он ткнул пальцем в направлении пшеничных полей и мягкого зеленого холма позади них, над вершиной которого развевались все эти новые знамена. – И прежде, чем он успеет укрепить центр, Стур ударит по нему слева.
Антауп радостно ухмыльнулся и откинул с лица свой чубчик, который тут же упал обратно.
– Да, ваша светлость!
– Иди, расскажи инглийцам о наших планах. – Лео хлопнул Антаупа по плечу, и тот рысцой припустил с холма. – Гринуэй!
Тот не спеша подошел и отдал нечто похожее на союзный салют:
– Молодой Лев!
– Скажи Стуру, что мы собираемся атаковать справа, потом в центре, потом слева. Он пойдет последним.
– Последним? – насмешливо переспросил Гринуэй.
– Это план сражения, а не гонка.
– Не знаю, понравится ли Стуру идти…
Лео сгреб Гринуэя за грудки и рявкнул ему в лицо:
– Ему может не нравиться все что угодно, главное, чтобы он сделал то, что ему сказано!
И он отпихнул его с такой силой, что тот поскользнулся на росистой траве, едва удержавшись на ногах. С трудом выправившись, Гринуэй удалился с очень недовольным видом.
– Может, было бы разумнее обращаться с ним малость почтительнее, – пробурчал Йин.
– Я уже пытался вести себя разумно, – отрезал Лео. – Мне не понравилось.
Йин расхохотался и врезал ему по плечу:
– Вот это правильно!
Лео еще раз окинул взглядом низкий гребень, высокий утес, городок, охваченный полумесяцем вырытых укреплений. На его лице играла свирепая улыбка. Ему нравился его план. Простой, агрессивный. План, опирающийся на его сильные стороны. Жаль, что он не сделал этого прошлым вечером, – но прошлый вечер было уже не вернуть. Теперь они были готовы, перед ними был весь день. Он чувствовал себя новым человеком.
– Мы могли бы побить их вчера вечером. – Он сжал пальцы в вибрирующий кулак. – Ну и ладно, побьем их сегодня. Кто-нибудь, приведите мне коня!
Бесплодные затеи
Орсо стоял у парапета на крыше стоффенбекской часовой башни, старательно хмуря брови в северном направлении и чувствуя себя абсолютным самозванцем в своих золоченых доспехах.
Туман, цеплявшийся за поля, потихоньку рассеивался, яркое солнце взбиралось в небо, где виднелось лишь несколько одиноких пушистых облачков. День обещал быть очень приятным. Если, конечно, не думать о нескольких тысячах вооруженных до зубов людей, собиравшихся приступить к убийству друг друга в течение нескольких следующих часов.
Войска Открытого совета расположились с дальнего левого края – желтые прямоугольники, бесформенные красные пятна, синие клинья; над головами солдат развевались яркие флаги. Такое невероятное разнообразие давало надежду на отсутствие согласованности, но вместе с тем недвусмысленно говорило о размахе собранной против него коалиции.
Армия Инглии была дислоцирована под холмом, на котором стоял дом-башня лорда Стиблинга. Темные, деловитые прямоугольники, столь зловеще-аккуратные, словно их выравнивали по линейке. Люди, которые в прошлом году показали себя героями, сражаясь с врагами Союза. Люди, которым Орсо изо всех сил пытался помочь. Люди, помочь которым он ничем не смог и которые теперь поднялись на открытый мятеж против него.
От северян Стура Сумрака не было ни слуху ни духу. Конечно же, затаились где-нибудь в лесу, ожидая возможности неожиданно выпрыгнуть, как любят делать северяне. Еще несколько месяцев назад Молодой Лев и Большой Волк были заклятыми врагами и дрались не на жизнь, а на смерть. Теперь Орсо сумел достичь абсолютно невозможного, объединив их обоюдной ненавистью против себя.
Во имя Судеб, когда он успел нажить столько врагов?
– Ведь я всегда пытался поступать правильно, – проговорил он, силясь извлечь смысл из происходящего. – В общем и целом. Делал все, что мог в сложившихся обстоятельствах. Пытался найти какой-то… разумный компромисс.
Боевой клич из этого получился бы довольно неубедительный: «Вперед, за разумные компромиссы!»
– Я хочу сказать… – не сдавался Орсо, – конечно, я склонен к колебаниям, временами забывчив, понемногу толстею и вообще абсолютно не та вдохновляющая фигура, которую подданные ожидают увидеть в короле, но… Едва ли меня есть за что ненавидеть, верно? Я не Гластрод, не Морлик Безумец…
Он окинул взглядом крышу. Со всех сторон слышались возгласы и бормотание, выражавшие решительный протест против такой возможности. Но чего и ожидать королю от своих придворных, как не безоговорочного согласия по всем пунктам? Танни, как он заметил, хранил молчание.
– Если позволите, ваше величество? – вмешался лорд Хофф, потирая руки, словно торговец лошадьми при виде простачка, которому можно втюхать самую хромую кобылу. – Корни этого мятежа уходят в глубь истории. Во времена вашего отца и отца вашего отца. – (Одобрительное бормотание.) – Вам же, боюсь, выпало несчастье пожинать плоды. Недовольство зрело на протяжении многих лет. – (Рябь кивающих голов.) – Его семена были посеяны, еще когда мы воевали с Черным Доу. Или с Талинской Змеей. Возможно, даже с Уфманом-уль-Доштом.
