Нижний рычал и ревел, и заплевал себе всю бороду, и наконец сумел ухватить голову напавшего и принялся крутить, выворачивать, рвать вбок, а тот пытался уцепиться за пальцы Нижнего, но не мог его пересилить, и у него вырвался душераздирающий вопль, оборвавшийся, когда хрустнули шейные позвонки.
Что-то ударило Нижнего сбоку по лицу, и мир покачнулся. Он покатился по траве, попытался встать, снова упал на четвереньки. Где он? Ухватился за кого-то и опрокинул на себя, взобрался сверху, начал бить – резкие, тяжелые удары; ухватил за горло, принялся душить; лицо человека сморщилось, глаза вылезли наружу, он пялился вверх на Нижнего, пытаясь пропихнуть палец ему в ноздрю. Нижний отдернул голову и издал хриплый вой, словно бешеный пес на бойне, вздернул противника вверх и с силой впечатал в землю, давя, душа, круша ему глотку голыми руками.
Круши, пока не останется ничего.
Круши их всех.
Хладнокровие
Раздался оглушительный треск, и несколько тонн каменной кладки ухнуло на городскую площадь, разбрызгивая куски резных украшений и растекаясь облаком удушливой пыли. Один из телохранителей Орсо кинулся на землю, лорд Хофф съежился в углу. Капрал Танни… можно было бы ожидать, что и он нырнет в какое-нибудь укрытие – а точнее, не будет покидать укрытия, в котором чудом окажется еще до наступления опасности. Вместо этого он всеми силами пытался защитить Стойкое Знамя своим телом. Даже Горст заметно вздрогнул.
Один только Орсо оставался абсолютно непоколебимым.
– Должно быть, пушечное ядро попало в одну из этих симпатичных дымовых труб. Печальная утрата для потомков…
Он смахнул пару крошек штукатурки с плечевого доспеха. Как там это слово – оплечье? Нараменник? Он все время забывал.
– Ваше величество! – пропищал Горст. – Вам следует ретироваться!
– Глупости, полковник! Здесь только-только начинается хоть что-то интересное.
Разумеется, это было нелепым притворством с его стороны. Что-то интересное уже давно превратилось в полный кошмар и явно не собиралось превращаться обратно. Но зачем присутствовать при историческом сражении, если не собираешься выдать хоть одну героически-невозмутимую реплику?
Он отодвинул лорда Хоффа в сторону, давая дорогу носилкам, которые тащили коренастый мужчина в забрызганном кровью переднике и запыхавшаяся женщина с налипшими на лоб, пропитанными потом волосами.
– Молодцы! – крикнул он им вслед. – Так держать!
Вопреки логике, Орсо не чувствовал совершенно никакого страха. Фактически сейчас он боялся гораздо меньше, чем обычно. Бывали дни, когда он с трудом заставлял себя явиться к завтраку, приходил в смятение перед перспективой выбора рубашки – однако тотальная катастрофа, по всей видимости, наконец выявила в нем лучшие черты.
Даже когда северяне хлынули потоком сквозь пшеничные поля на востоке, а потом войска Открытого совета пробились через сады на западе; даже когда армия Инглии приблизилась и вступила в яростную схватку с Дивизией кронпринца, а потом оттеснила ее назад; даже когда пушки мятежников принялись обстреливать Стоффенбек; даже когда по улицам поползли раненые, по всему городу запылали пожары и дым объял часовую башню, – его настроение продолжало неуклонно повышаться. Словно он оказался на противоположной чаше весов от всех остальных, и, по мере того как росли их сомнение и страх, его собственный дух взмывал в высоту.
Он надеялся, что со стороны это выглядело невероятной храбростью, хотя по ощущениям гордиться тут было нечем. Скорее всего, на самом деле это была невероятная глупость. Или невероятная самонадеянность. А может быть, храбрость именно в этом и заключается – быть настолько убежденным в собственной значительности, что начинаешь верить, будто смерть придумали не для тебя.
– Ваше величество! – завопил Хофф. Тембр его голоса был уже выше, чем у Горста. – Вам действительно необходимо ретироваться!
– Ретируйтесь сколько угодно, если хотите, – отозвался Орсо. – Я вас нагоню.
Он присел на корточки рядом с каким-то съежившимся мальчиком – это оказалось непросто в полном доспехе.
– Ну-ка, вставай. – Глаза парня, и без того круглые от страха, округлились еще больше, когда он понял, кто помогает ему подняться на ноги. – Даю тебе позволение вернуться в тыл.
Орсо взъерошил пареньку волосы, осыпав его дождем штукатурной крошки.
– Считай это королевским эдиктом!
Весьма возможно, последним в его царствовании, учитывая, как идут дела. При этой мысли Орсо едва не фыркнул от смеха. Помогай ему Судьбы, как же все это забавно! Может быть, он спятил?
– Ваше величество, наденьте хотя бы шлем! – ныл один из его офицеров, протягивая ему украшенный плюмажем королевский головной убор.
Орсо отмахнулся от него:
– Нужно, чтобы короля все видели! И чтобы все видели, что его все видят!
Какая-то женщина со спутанными, полными пыли светлыми волосами скорчилась в дверном проеме, крепко зажав в одной руке рисовальный планшет, а другой лихорадочно зарисовывая окружающее побоище.
– Постарайтесь показать меня с выгодного ракурса! – крикнул ей Орсо. – Не помню, правда, какой именно у меня можно считать выгодным…
Отец однажды сказал ему, что работа короля главным образом заключается в том, чтобы просто стоять, но это все равно работа, которую тоже можно сделать плохо. В настоящий момент Орсо чувствовал, что делает ее чертовски хорошо. Он отдал свой самый лучший салют, приветствуя колонну копейщиков, которая громыхала мимо, направляясь, как он с удовольствием увидел, в направлении схватки, а не в обратную сторону.
– Герои! – крикнул он им. – Все до одного!
Его вид, казалось, вызвал у солдат изумление, но и радость тоже. Даже гордость. Они прибавили шагу и вскоре скрылись в клубах дыма. По всей видимости, мятежники использовали какой-то новый вид пушечных ядер, которые не просто разносили здания на куски, но еще и поджигали обломки. Прогресс, что тут поделаешь.
– Враги! – завопил кто-то.
– Защищайте короля! – пискнул Горст, шагнув впереди Орсо и поднимая щит. Орсо с изумлением увидел, что Танни ринулся навстречу опасности, встав рядом с другой стороны со Стойким Знаменем в одной руке и мечом в другой.
И действительно, сквозь дымный сумрак к ним двигались какие-то всадники. Орсо негодующе выпятил грудь, точь-в-точь как сделала бы его мать, встретившись с нахальством горничной.
– Это свои! – пискнул Горст.
И действительно, это оказались несколько офицеров одного из полков Дивизии кронпринца – их красные мундиры были настолько перемазаны сажей, что почти не отличались от темных инглийских.
– Ваше величество! Нас оттесняют в центре! К инглийцам прибывают все новые и новые подкрепления!
– Очень хорошо, майор. Отступайте. Ретируйтесь к Стоффенбеку и сформируйте еще один периметр. Деритесь с ними на улицах, если понадобится.
