– Я не могу отличить, где реальность, а где видение, – услышала Рикке собственный голос. – Я не могу сказать, что уже было, а что будет потом. Все течет вместе, как краски в воде.
Она ахнула от очередного приступа боли, пронзившей глаз. Хватанула воздуха и попыталась стошнить, но тошнить было нечем. Похоже, она уже выблевала все, что съела за всю свою жизнь. Все, что съели все люди в мире за все время своего существования. Огромное здание было охвачено огнем. Высокий купол провалился внутрь, искры фонтаном поднимались к небу, дождем опускались на гальку.
– Ты должна сделать свое сердце каменным, – сказала Изерн.
Отблеск свечей сиял в металлическом глазу Трясучки.
– Прости меня. Прости.
Как холодно ногам! Озеро – по самые икры. Она увидела собственное отражение: бугристая остриженная голова на фоне мчащихся облаков. Повернула лицо в одну сторону, потом в другую. Там было что-то написано. Одиннадцать стражей, и одиннадцать перевернутых стражей, и одиннадцать раз по одиннадцать.
– Как я выгляжу? – спросила она.
– Наплевать, как ты выглядишь, – отозвалась Изерн, хмуря брови. – Будет ли это работать, вот вопрос.
– Один глаз борется с другим. – Кауриб подняла зажатую между пальцев иглу. – Ты должна выбрать. Ты должна выбрать сейчас.
На мгновение – молчание. На мгновение – тишина. Рикке смотрела на них снизу, чувствуя, как по телу распространяется холодный ужас.
– Выбрать… глаз?
Пусть звонят колокола
Савин рассматривала свое лицо в зеркалах под всеми углами. Вокруг нервно порхали по меньшей мере девять горничных: Фрида с пудрой и щеткой, Метелло с гребнем и ножницами, Лидди с полным ртом булавок, Май с нитками четырех разных цветов, намотанными вокруг пальцев. Не считая пары морщин вокруг глаз – а здесь ничем нельзя было помочь, разве что великий Эус повернул бы для нее время вспять, – она не увидела никаких возможностей для улучшения.
– Само совершенство, – проговорила Зури с тихой гордостью живописца, накладывающего последний мазок на свой шедевр.
– Едва ли. – Савин украдкой взяла еще одну последнюю понюшку жемчужной пыли и тщательно обмахнула края ноздрей. – Но настолько близко к совершенству, насколько можно было достичь в сложившихся обстоятельствах.
Ей никогда не приходилось столько работать, как в процессе подготовки к грядущему событию. Огромное множество деталей по-прежнему не соответствовало ее стандартам, но, с другой стороны, у нее было всего лишь несколько дней, чтобы подготовиться к приему семисот сорока гостей; к тому же на этой свадьбе она была не единственной невестой.
Собственно, тем, что больше всего не соответствовало ее стандартам, была вторая невеста.
Изольда дан Каспа, которой вскоре предстояло стать Изольдой дан Ишер, ждала возле огромных инкрустированных дверей, дыша чаще, чем неопытный солдат перед кавалерийской атакой. Она была очень молода и почти лишена подбородка, с россыпью веснушек вокруг носа и большими карими глазами, которые выглядели так, будто были готовы в любой момент наполниться слезами.
– Я… никогда не видела такого платья, – пролепетала она.
Лидди наклонилась, внося какие-то незаметные исправления в шлейф платья Савин.
– Дорогая моя, вы очень добры. Но право же, оно было состряпано на скорую руку.
Это было правдой – платье сшили за шесть дней. Два корсетных мастера, ювелир, три торговца жемчугом, специалист по работе с ним, а также девять швей, работавших ночи напролет при свечах.
– Вы тоже выглядите великолепно.
Изольда с сомнением замигала, оглядывая себя.
– Вы так думаете?
– Конечно!
На самом деле Савин так не думала. Платье Изольды было триумфом оптимизма над хорошим вкусом и подчеркивало все ее худшие черты. Но то, что оно уступает ее собственному, было настолько очевидно для любого наблюдателя, что можно было и не говорить об этом.
– У вас очень необычное ожерелье.
– Это руны.
Савин вытянула шею, чтобы Зури могла едва заметными касаниями поправить украшение. В конце концов, бриллианты есть у всех, а такая вещь придавала ей нотку экзотики. В мире не было человека менее суеверного, чем Савин, но ей почему-то казалось, что они приносят ей удачу.
– Мне их подарила… – сказать «бывшая любовница моего мужа» было бы не очень правильно, поэтому Савин закончила: – …одна подруга с Севера.
– Ваши родители тоже будут здесь?
Вопрос был не так прост, как, должно быть, казалось Изольде, поскольку один из отцов Савин был мертв, а второй фактически не был ее отцом. Она ответила просто:
– Да.
– Вам так повезло! У меня почти не осталось родных. Мой дядя умер еще до моего рождения, в кампании на Севере, потом, в прошлом году, – мой отец, а потом и мама, несколько месяцев спустя. Сестер и братьев у меня не было. – (В результате чего сама она, без сомнения, осталась наследницей крупного состояния. Савин начинала догадываться, что сделало ее столь неотразимой для лорда Ишера). – Как жалко, что никто из них не дожил до этого дня!
– Уверена, что они бы гордились вами. – (И испытывали бы некоторое облегчение, наконец избавившись от нее.)
Савин мягко взяла ее за плечи:
– Сегодня у вас появится новая семья. Я знаю, ваш муж – хороший человек. – (На самом деле она подозревала, что он лживый скорпион.) – И судя по тому, как он о вас говорит, он очень вас любит.
Изольда замигала, глядя на нее:
– Вы так думаете?
На самом деле Савин так не думала.
– Как может быть иначе? – спросила она, поддевая пальцем подбородок Изольды, чтобы та улыбнулась. – Зури, скажи одной из девочек, пусть помогут Изольде с макияжем.
– Благословен оказывающий помощь нуждающимся, леди Савин…
– Простите… – пискнула Изольда, когда Май занялась ее лицом. – Я не хотела никого утруждать…
– Не говорите глупостей, – отозвалась Савин. – Это я должна извиняться перед вами за то, что украла половину вашего праздника. И к тому же почти не предупредив. Все случилось… так стремительно.
– Я очень рада, что кто-то делит это со мной. – Изольда опустила взгляд к своим туфелькам. – Берет на себя долю внимания.
– Полностью вас понимаю.
Хотя во всем Земном Круге не было достаточно внимания, чтобы удовлетворить саму Савин.
– Круг лордов! – Изольда воззрилась на огромные двери. За ними слышался отдаленный гул голосов: свидетели уже собирались. Их было почти так же много, сколько присутствовало на суде над Веттерлантом. – Столько людей будут смотреть…
– Все, кто хоть что-то значит.
Савин провела несколько часов, изучая с Зури и матерью список гостей, чтобы быть в этом абсолютно уверенной.
