Воцарилось долгое молчание. Орсо обвел взглядом комнату. У всех – у девушек, у рыцарей, у мадам, у Хильди с Желтком, даже у Бремера дан Горста – на лицах было одинаковое выражение: губы плотно сомкнуты, а глаза широко раскрыты. Выражение, которое явно говорило: «Я не могу поверить, что он это сказал, но это несомненно следовало сказать».
– Понимаю. – Орсо бросил свои карты на стол и встал, лишь слегка покачнувшись. – Горст, мы возвращаемся во дворец. Хильди, проследи за тем, чтобы всем заплатили за потраченное время, хорошо?
Она нахмурилась:
– Вы уже должны мне шестьдесят…
– Думаю, мы оба знаем, что я всегда плачу свои долги.
– Правда?
– Я поговорю с лордом-канцлером и прослежу, чтобы тебя вписали в бюджет. Как тебе такой вариант?
Когда рыцари загрохотали вниз по лестнице, выходя на улицу, Орсо наклонился ближе к Танни:
– Спасибо тебе, капрал.
Не поднимая головы от своих карт, Танни ворчливо кивнул:
– Обращайтесь, ваше величество.
Любимица трущоб
– Доброе утро, ваша светлость, – сказал Лео, выходя на балкон.
– Доброе утро, ваша светлость, – отозвалась Савин.
Он уселся напротив нее за накрытый к завтраку стол и осторожно вытянул ногу. Савин слегка поерзала, стараясь не показывать собственного неудобства. Конечно, если в корсете приятно находиться, это значит, что он не выполняет свои функции, но у нее уже начинал ощутимо выпячиваться живот. Савин стала гораздо мягче с тех пор, как перестала фехтовать. Однако стоило ей почувствовать в руке клинок, как ей тут же вспоминался Вальбек. Как она потной ладонью стискивала рукоять, лихорадочно пытаясь выломать неплотно пригнанную доску, а люди за дверью вопили, жаждая ее крови…
– Итак… – Лео нахмурился, глядя вдоль Прямого проспекта, с утра пораньше уже кипевшего жизнью. Потом издал беспомощный смешок. – Значит, мы женаты.
Изгнав из головы отвратительные воспоминания, Савин подняла руку с новеньким кольцом, которое ей сделали на заказ. Утешительно-гигантских размеров камень блеснул в лучах утреннего солнца.
– Похоже на то.
– И что теперь?
– Я бы рекомендовала форель.
– А потом?
– Дай нам с Зури еще неделю, чтобы уладить мои дела здесь, – а потом в Инглию.
– А там ты начнешь улаживать мои дела?
– Там я буду помогать тебе улаживать твои дела. – И к тому же там, возможно, люди меньше заботятся о внешности, и Зури не придется так сильно налегать на шнурки ее корсета. – Пожалуй, будет лучше, если мы уедем до повешения Веттерланта.
– Я бы и извинения его величеству тоже отложил подальше.
Савин сделала гримасу:
– Надеюсь, мои… прошлые отношения с королем не…
– Если он настолько глуп, что позволил самой прекрасной женщине в Союзе проскользнуть у себя между пальцев, то мне его просто жаль.
И Лео улыбнулся ей своей широкой, мальчишеской улыбкой, той, что превращала шрам на его щеке в небольшую морщинку.
Савин поняла, что тоже улыбается в ответ, и даже не особенно притворяясь.
– Это… очень любезно с твоей стороны – говорить так.
– Только не думай, что так будет всегда. – Лео положил себе на тарелку кусок форели и пососал вилку. – Льстец из меня не очень-то.
– О, я думаю, ты можешь преуспеть в любом деле, если возьмешься как следует.
Лео улыбнулся еще шире:
– Очень любезно с твоей стороны говорить так.
– Ну я-то одна из лучших льстецов в Союзе, спроси кого угодно.
Он рассмеялся и принялся за еду – и, в общем-то, на него было довольно приятно смотреть. Такой сильный, здоровый, симпатичный. Никаких следов вчерашнего гнева. За исключением, может быть, розоватой царапины, оставшейся на щеке от ее ладони. Похоже, у Молодого Льва бывали приступы дурного настроения, но быстро проходили, как грозовые тучи, набегающие на суровые северные долины и тут же уносящиеся прочь, вновь открывая небо сияющему солнышку. С таким материалом она могла работать. В конце концов, у кого не бывает дурного настроения? Савин сама пребывала в дурном настроении с тех самых пор, как вернулась из Вальбека.
На балкон вышел Гарун, с трудом протиснувшись в дверь – для этого ему пришлось свести вместе свои огромные плечи.
– Леди Савин, к вам пришел Спиллион Суорбрек.
Несколько месяцев, проведенных в Адуе, и у него уже почти не осталось акцента.
– Спасибо, Гарун, ты сокровище. Пришли его сюда.
Лео нахмурился ему вслед:
– Не уверен, что твои слуги хорошо приживутся в Инглии.
– Инглии придется просто свыкнуться с ними. Гарун и Рабик – братья Зури, и это одни из самых усердных, добросовестных и надежных людей, которых я знаю. Гарун раньше служил офицером в императорской армии, если не ошибаюсь, а Рабик творит настоящие чудеса с лошадьми. Что касается Зури… – Зури была для Савин самым близким человеком, и одна мысль, что ей где-то могут быть не рады, вызывала у нее желание растереть это место в порошок. – Она просто незаменима. Если ее не будет, мои деловые интересы пострадают больше, чем если не будет меня. Я готова без сомнений доверить ей наши жизни.
Лео потыкал вилкой рыбу.
– Просто мне кажется, что в Адуе в последнее время уж больно много коричневых лиц.
– Слишком много для чего? Эти люди усердно трудятся. Они приносят нам достаток, свежую энергию и новые идеи. Среди них много замечательных, творческих людей. Отличных инженеров. И в любом случае, как ты предлагаешь их остановить? Сделать страну менее процветающей?
Лео не выглядел убежденным. Он был не из тех людей, кого трогают доводы рассудка.
– Не знаю, не знаю, – проворчал он. – Мы воевали с гурками.
– А ты воевал с северянами. И тем не менее у тебя на Севере множество отличных друзей.
Судя по виду, Лео даже немного оскорбился:
– Северяне вообще-то бывают разными, знаешь ли.
Послышался треск ткани, и Суорбрек вывалился на балкон, слегка запутавшись в портьерах, но мужественно преодолев препятствие. Он только что вернулся из очередного путешествия в Дальние Территории, о чем недвусмысленно сообщала растительность на лице, достойная бесстрашного искателя приключений.
– Ваша светлость, – пропел он, обращая к Савин церемонный поклон. – Вы выглядите настоящей богиней, как и всегда!
– Мастер Суорбрек! Как прошла ваша последняя вылазка на дикий Запад?
– О, множество диковинных событий и куча опасностей! Я мог бы рассказать такое, чему изнеженные жители Адуи просто не поверят!
