– Если так, я назову его проницательным. – Изерн выразительно глянула в ту сторону, куда ушли Красная Шляпа, Оксель и Черствый. – У этих старых ублюдков не найдется и пары крепких хребтов или добрых извилин на всю ораву. Старики, чтоб им пусто было. Они становятся слабыми и упрямыми одновременно, так что хороших идей от них не дождешься, зато с плохих плугом не своротишь.
Она протянула Рикке катышек чагги.
– А когда начинаются проблемы, они начинают трещать так, что только щепки летят.
– Папа сказал, что мое сердце им тоже понадобится, – сообщила Рикке, засовывая чаггу за верхнюю губу.
– Хм-м, – промычала Изерн, скатывая еще одну порцию для себя. – Звучит прелестно. Но у тебя нет ни такого имени, как у твоего отца, ни такой славы, ни, скажем уж прямо, хоть какого-нибудь члена.
– То есть, если у тебя нет члена, ты не можешь позволить себе сердца?
– Нет, если ты хочешь, чтобы что-то было сделано. Уверяю тебя, Черный Кальдер добился своего отнюдь не добротой. – Она кинула катышек чагги в рот и принялась жевать. – Ты должна сделать свое сердце каменным, понимаешь?
Рикке снова тяжело вздохнула:
– Понимаю… Может, глаз у меня нынче вдвое меньше, зато видеть я могу вдвое лучше.
Она присела на корточки и еще раз запустила руку в рыхлую землю. Потом потрепала могилу ладонью:
– Спи спокойно, папа. – Солнце наконец-то вышло из-за туч, и, бросив взгляд к морю, Рикке увидела, как оно сверкает. – Дальше я позабочусь обо всем сама.
Часть V
«Трое могут хранить тайну, если двое из них мертвы».
Сын своего народа
Корабельная обшивка заскрипела о причал, и Лео вдохнул полной грудью доброго воздуха Инглии. После адуанского смога он казался особенно чистым и честным.
На пристани собралась немалая толпа, чтобы поприветствовать его с молодой женой по прибытии в Остенгорм, и хотя погода была серой, вокруг было светло от их улыбок. Кто-то размахивал боевым знаменем со скрещенными молотками Инглии, истрепанным в сражениях. Это навело его на мысли о Красном холме, об их битве на мосту, обо всех этих людях, марширующих навстречу победе. Он почувствовал нетерпение снова пуститься в поход.
– Они тебя любят, – заметила Савин, не сводя глаз с ликующей толпы.
– Ну ты ведь знаешь, как это бывает. Они любят тех, кто выигрывает сражения.
– Лео, они в самом деле тебя любят!
– Кажется, я впервые вижу, как ты удивляешься.
– Мне доводилось видеть разъяренные толпы и толпы попрошаек, но не могу сказать, что я хоть раз чувствовала, что нравлюсь толпе.
– Сейчас ты им нравишься, могу поручиться.
Она неуверенно подняла обтянутую перчаткой руку и помахала. Приветственный гул усилился. Какой-то мальчишка прыгал возле самого края причала так энергично, что Лео побоялся, что он может свалиться в воду. Савин засмеялась и послала ему воздушный поцелуй. Парень побагровел настолько, что казалось, он вот-вот лишится чувств.
– Клянусь Судьбами, – прошептала она. – Кажется, это действительно так!
Но увы, не всем было так легко угодить. Стоило сходням загрохотать о причал, как из толпы выступили Мустред с Кленшером, сурово хмуря брови. Деваться было некуда, разве что нырнуть в соленую воду.
– Нам необходимо поговорить, ваша светлость! – объявил Мустред.
– Снова проблемы с налогами, – прорычал Кленшер.
– У треклятого Закрытого совета нет ни стыда, ни совести!
– Ни сострадания! Нужно, черт подери, знать хоть какие-то пределы!
Лео скривился. Он-то надеялся, по крайней мере, дойти до своей лорд-губернаторской резиденции, прежде чем его снова затянет бюрократическое болото.
– Мы вернемся к этому, господа, но прежде позвольте представить вам мою жену: леди Савин дан Брок!
– Вы, должно быть, лорд Кленшер. – Она грациозно скользнула вперед, протягивая руку. – У вас замечательные сапоги, и, похоже, совсем новые?
– Э-э… собственно, так и есть, ваша светлость… – буркнул Кленшер, склоняясь, чтобы поцеловать ей руку. Он явно собирался выразить свое неодобрение выбору, сделанному Лео, но уже с первых слов это оказывалось не так-то просто. – Я, разумеется, знаком с вашим отцом.
Савин рассмеялась, словно он отпустил ей очаровательный комплимент.
– Могу только выразить вам свои соболезнования! Но я – не мой отец. Я – ваша леди-губернаторша и явилась сюда, чтобы помогать вам всем, чем смогу. Как поживает леди Лизет?
Кустистые брови Кленшера уехали на лоб:
– Вы знаете мою жену?
– Только понаслышке, но мне не терпится исправить это упущение. Моя подруга Тильда дан Рукстед – ее племянница, как вы, наверное, знаете, и она отзывается о ней в самых хвалебных выражениях! Насколько я понимаю, у нее какие-то проблемы со спиной?
– Ну… она…
– Я взяла на себя смелость привезти с собой целебные соли, которые, как мне говорили, просто творят чудеса!
Зури проворно вытащила из сумочки банку с цветным порошком.
– Вы… невероятно внимательны, – выдохнул Кленшер, окончательно обезоруженный.
– А вам, лорд Мустред – какие потрясающие усы! – я привезла только что изданный труд по геральдике Инглии и Старикланда, надеюсь, у вас его еще нет?
Зури передала Мустреду книжку, и тот любовно погладил ее по корешку.
– Э-э… нет, но меня всегда глубочайше интересовал этот предмет!
– Вот видите, как удачно совпало! – Словно хоть что-нибудь, что делала Савин, могло быть совпадением.
Она улыбнулась еще более любезно, чем прежде, протянув обе руки:
– А вы, должно быть, Юранд, старый друг и товарищ Лео!
– Э-э… Да…
Юранд по какой-то причине смотрел на нее довольно сурово, но теперь начал оттаивать.
– Я слышала, что вы тут единственный человек с мозгами, но, Лео, почему ты никогда мне не говорил, какой он красавчик?
– Ну… – Лео откашлялся. – Я думаю, это не такая вещь, которую должны замечать мужчины…
Он смотрел, как Зури словно по волшебству вытаскивает из своей бездонной сумочки один пакет за другим. Савин привезла подарки для всех и каждого. Причем не какую-нибудь старую рухлядь – такие подарки, какие дарят близкие друзья к специальному случаю. Буквально в одно мгновение она переменила общее настроение, сделав его из сердито-подозрительного смущенно-восторженным.
