Савин тем временем вгрызалась в мясо на своей тарелке. Ее губы и пальцы блестели от жира, на столе перед ней росла гора обглоданных костей.
– Может, она и выглядит как куколка, – вполголоса проговорила Рикке на северном наречии, – но ест как настоящий воин.
Лео расхохотался.
– Я что-то пропустила? – спросила Савин.
– Она… она хочет знать, не нужна ли тебе вилка.
– В Вальбеке я ела руками. – Савин оторвала зубами хрящ и выплюнула его в очаг с не меньшей аккуратностью, чем любой из Названных. – Когда у меня было что есть. Я приехала на Север, чтобы поглядеть, как тут живут, а не чтобы жить по-своему вопреки всему.
– Очень непредвзято, – похвалила Рикке. – Однако ты явилась сюда не затем, чтобы учиться сидеть за столом. Вы двое что-то задумали, или мое имя не Рикке.
Поднятые брови Савин подсказали Лео, что пора приниматься за дело.
– Ты права. Нет, конечно, мне хотелось взглянуть на Уфрис и на тебя, но ты права. Мне нужна твоя помощь, Рикке.
– Мой отец ничего бы не пожалел для старого друга. А мы ведь старые друзья, верно? Когда-то боролись на этом самом полу, а? Чего ты хочешь?
– Мне нужны воины твоего отца. В смысле, твои воины.
– С кем будем драться?
– Я надеюсь, что до драки дело не дойдет.
– Но мы оба знаем, что любые надежды могут запросто пойти прахом. Ты бы не просил у меня воинов, если бы не думал, что будет драка.
Лео еще один, последний раз взглянул на Савин в смутной надежде, что она едва заметно покачает головой, и тогда можно будет забыть обо всем этом деле. Но вместо этого она сузила глаза и едва заметно кивнула.
– Мы собираемся драться с Закрытым советом, – проговорил Лео.
Рикке медленно опустилась обратно на отцовскую скамью, раздувая свои впалые щеки.
– Я знаю, ты любишь заварушки, Лео, но тебе не приходило в голову выбрать что-нибудь поскромнее?
– Мало кому удается выбирать свои сражения, – сказала Савин. – Сражения выбирают нас.
– Может, вам стоило дать этому сражению выбрать кого-нибудь другого?
– Ты сама видела, как они поступили в войну! – Лео сердито подался вперед. – Обещали все на свете и не дали ничего. Союз бросил Уфрис в беде! Предал твоего отца. Предал тебя! Но Инглия тебя не бросила. Я тебя не бросил!
Ему вдруг пришло на ум, что, глядя на то, как он сидит рядом со своей новой женой, Рикке может придерживаться иного мнения. Он кашлянул, нахмурился и опустил взгляд в стол.
– Значит, объезжаешь своих должников, – проговорила Рикке. – И куда ты направляешься дальше, Молодой Лев?
Нет, ее было невозможно обмануть. Она всегда видела его насквозь. К тому же искренность тоже может быть оружием.
– В Карлеон, – ответил он. – Как ты, без сомнения, уже догадалась.
– Просить помощи у Большого Волка. – Рикке оскалила зубы и зарычала на него с внезапной, ошеломляющей яростью: – У человека, который сжег половину этого города просто потому, что ему так захотелось? Который обещал отослать моему отцу мои кишки в шкатулке? Который убил кучу моих друзей, да и твоих тоже? Который убил бы и тебя, если бы мой Долгий Взгляд не увидел этого заранее? «Сломай то, что они любят» – это он сказал! И ты хочешь, чтобы я объединила силы с моим заклятым врагом?
– Порой приходится использовать одного врага для борьбы против другого, – сказала Савин.
Рикке оттянула верхнюю губу и пососала волоконце мяса, застрявшее между зубов.
– О, ты очень умная, леди Брок! Ручаюсь, ты могла бы проползти сквозь замочную скважину, даже с твоим нынешним животом! Однако в последний раз, когда мы встречались, это было на твоей земле. Здесь, у нас, враги не так просто перелицовываются в друзей.
– Я сомневаюсь, что здешние правила так уж отличаются, – ответила Савин. – Уфрису нужна защита, поэтому он и стал Протекторатом. Король Орсо и его Закрытый совет уже показали, что не собираются ему помогать. Если ты присоединишься к нам, мы сможем удержать равновесие между вами и Сумраком. Откажешься – твое время уже почти истекло. Все очень просто.
– В смысле, я рискую всем и взамен получаю то, что у меня уже есть? – фыркнула Рикке. – Ах да, и еще клочок красной тряпки в придачу! Ты любишь заключать сделки, так скажи: если бы ты сидела здесь, на моей скамье, что бы ты сама ответила на такое предложение?
– Я бы сказала, что лучшего у тебя не будет, – отозвалась Савин.
Лео поморщился. Он пришел к Рикке как к старому другу, чтобы просить о помощи, а его жена превращала все в какую-то торговлю. В которой к тому же ощущался явственный душок шантажа.
Он поднял вверх обе ладони, пока все не зашло еще дальше:
– Мы ведь друзья! Я рисковал своей жизнью ради тебя. И ради Уфриса. – Он двинул ногой и скривился. – Шрамы еще не зажили. Но я готов сделать то же самое снова. Я помог тебе с твоими врагами, а теперь прошу тебя помочь мне с моими.
Савин сидела выпрямившись, с кислым видом вытирая пальцы о тряпку. Рикке сидела выпрямившись, с надутым видом упершись руками о скамью позади себя, так что костлявые плечи выехали выше ушей.
– Ты просишь о многом, Лео. И у меня, и у моих людей. Не делай вид, будто это не так. Мне надо подумать. Может быть, Долгий Взгляд откроется этой ночью, покажет мне ответ.
– Я понимаю. Это серьезное решение.
Неловкое молчание затягивалось. Лео смущенно опустил взгляд к полу. Только сейчас он увидел нарисованный там круг – стол, за которым они ели, стоял ровно посередине. Примерно пять шагов в ширину, такой же, в каком он дрался со Стуром Сумраком. В каком северяне дрались с тех самых пор, когда еще не было придумано слов.
– Зачем здесь круг?
Лицо Рикке скользнуло в тень, лишь единственный глаз блестел из темноты.
– Для тех, кто со мной не согласен.
Новые друзья
Рикке проснулась рывком, отбросив с себя меховые одеяла, словно они ее душили. Мысли неслись наперегонки в ее потной голове. Потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить, где она. И кто она.
Она до сих пор не привыкла спать в отцовской кровати. Однако это была, наверное, лучшая кровать на всем Севере. Огромная, несмотря на то что он был невелик ростом. Он всегда говорил, что хочет иметь возможность ворочаться сколько влезет без риска свалиться на пол. Раму вырезал для него лучший корабельный мастер в Уфрисе: деревянные чудища гонялись друг за другом по всей длине. Набитый гусиным пухом матрас он купил у стирийского купца, заплатив его вес серебром. Помимо Рикке, это, наверное, была вещь, которой он гордился больше всего в мире. Он едва не плакал, оставляя ее Черному Кальдеру, когда тот занял город, и был вне себя от радости, когда нашел ее целой и невредимой, вернувшись назад. Он любил повторять, что, после того как полжизни спал на земле, может себе позволить вторые полжизни спать в уютных объятиях подушек, не испытывая угрызений совести.
