Алекс и Тернер переглянулись.
– Каково наказание за разглашение такой информации чужакам? – спросила Алекс.
Доуз стиснула наушники.
– Общество лишат гробницы и распустят.
– Знаете, на что это похоже? – спросил Тернер.
– Ага, – ответила Алекс. – На мотив.
Неужели Колин Хатри посвятил Ланса и Тару в тайны общества? Было ли это что-то вроде платежа долга, от которого он хотел избавиться? Не из-за этого ли убили Тару? Алекс сложно было представить чистенького, неунывающего Колина совершающим жестокое убийство. Но он был парнем с большим будущим, а значит, ему было что терять.
– Сегодня вечером я иду в салон профессора Бельбалм, – сказала Алекс. Она предпочла бы уснуть прямо здесь, перед камином, но не собиралась раздражать единственного человека, который, казалось, заботился о ее будущем. – Колин работает на Бельбалм. Я могу попытаться выяснить, как долго он оставался в ее доме в ночь, когда умерла Тара.
– Алекс, – тихо сказала Доуз, наконец подняв глаза. – Если бы Дарлингтон узнал о наркотиках, о том, чем Колин и другие Замочники занимались с Лансом и Тарой, возможно… – она умолкла, но Алекс поняла, что она хочет сказать: возможно, за портал в подвале Розенфелда, в котором исчез Дарлингтон, в ответе «Свиток и ключ».
– А, собственно, где Дарлингтон? – спросил Тернер. – Если скажете, что он в Испании, я заберу свои папки и пойду домой. Сейчас моя кровать кажется мне очень привлекательной.
Доуз сжалась в кресле.
– С ним что-то случилось, – сказала Алекс. – Мы не знаем, что именно. Существует ритуал, который может помочь его найти, но его можно проводить только в новолуние.
– Почему в новолуние?
– Время имеет значение, – сказала Доуз. – Чтобы ритуал сработал, его нужно проводить в благоприятную дату или в благоприятном месте. Новолуние символизирует момент, когда открывается скрытое.
– Сэндоу хотел, чтобы вы это скрывали? – спросил Тернер. Алекс кивнула, чувствуя себя виноватой. Ей тоже пока не хотелось разносить эту новость. – А как же семья Дарлингтона?
– Мы отвечаем за Дарлингтона, – резко сказала Доуз, до последнего защищая «Лету». – И мы его вернем.
Может быть.
Тернер подался вперед.
– Вы утверждаете, что «Свиток и ключ», возможно, замешан в убийстве и похищении?
Алекс пожала плечами.
– Ну да. Можно назвать это так. Но мы не можем сбросить со счетов «Манускрипт». Возможно, Кейт Мастерс выяснила, что Тара продавала «Счастье» Блейку Кили, а тот применял его на девушках, или, возможно, что-то пошло не так с их сделкой. Если Ланс не убивал Тару, значит, над кем-то поколдовали, чтобы он выглядел как Ланс. У «Манускрипта» есть множество фокусов и уловок, которые могли бы позволить Кейт несколько часов носить его лицо. И ничто из этого не объясняет, почему кто-то натравил на меня глуму, – Алекс сунула руку в карман и ощутила успокаивающее тиканье часов.
Тернер выглядел так, словно может совершить самоубийство.
– Что-что?
– Эта тварь, которая гналась за мной на Элм. Блядь, не надо так на меня смотреть. Это правда.
– Ладно, это правда, – сказал Тернер.
– Глумы – это слуги мертвых, – сказала Доуз. – Они – мальчики на побегушках.
Алекс сердито посмотрела на нее.
– Это был очень агрессивный мальчик на побегушках.
– Они успешно выполняют простые задания. «Книга и змей» использует их как посланников и отправляет по ту сторону Покрова. Они слишком агрессивны и непредсказуемы для других задач.
За исключением того, что они способны выставить девушку сумасшедшей и, возможно, заткнуть ей рот навсегда.
– Значит, «Книга и змей» под подозрением, – сказал Тернер. – Мотив неизвестен. Вы же понимаете, что это нельзя считать доказательствами? Мы не можем достоверно подтвердить вмешательство этих обществ, если не считать слов Триппа. У меня слишком мало улик даже для того, чтобы получить ордер на обыск этих лесных теплиц.
– Я бы предположила, что Центурион может подергать свое начальство за ниточки, – лицо Тернера помрачнело. – Только вы не хотите дергать за ниточки.
– Так происходить не должно. И я не могу просто пойти к своему капитану. Он не знает о «Лете». Мне придется идти к самому начальнику.
А этого Тернер делать не собирался, пока не убедится, что все их версии не сводятся к безумным каракулям на доске. И Алекс его не винила.
– Я запрошу распечатку звонков из алкогольного магазина рядом с квартирой Тары. Возможно, они пользовались телефоном в магазине, чтобы вести свои дела. Контактов Кейт Мастерс не было ни в мобильнике Тары, ни в мобильнике Ланса. Как и контактов Колина Хатри и Блейка Кили.
– Если Тара с Лансом пользовались теплицами, то работали с кем-то из Лесного института, – сказала Доуз. – С ордером или без него, но нам нужно попытаться выяснить, с кем.
– Я студентка, – сказала Алекс. – У меня есть право там находиться.
– Я думал, вы хотите, чтобы я начал дергать за ниточки, – сказал Тернер.
Так и было, но теперь она передумала.
– Мы с этим сами разберемся. Если вы обратитесь к начальству, кто-то может рассказать об этом Сэндоу.
Тернер приподнял бровь.
– Это проблема?
– Я хочу знать, где он был в ночь убийства.
Доуз резко выпрямилась.
– Алекс…
– Доуз, он велел мне прекратить расследование. Задача «Леты» – следить за порядком в обществах. Почему он с такой силой дергал за поводья?
Мы пастыри. Это всегда было миссией «Леты». Или нет? Должна ли была «Лета» действительно кого-то защищать? Или предполагалось, что они будут соблюдать статус кво, делать вид, что Дома Покрова под присмотром, что действуют какие-то стандарты, и при этом не проверять силу обществ по-настоящему? Это год пересмотра финансирования. Возможно, Сэндоу как-то узнал, что, если они будут искать слишком пристально, то найдут связь с обществами? «Кости», «Книга и змей», «Свиток и ключ», «Манускрипт» – четыре из восьми обществ финансировали «Лету». Это половина денег, необходимых, чтобы поддерживать Девятый Дом, – нужно даже больше, поскольку «Берцелиус» свою часть так и не выплатил. Была ли «Лета» настолько ценна для Сэндоу?
– Какую зарплату декан Сэндоу получает в «Лете»? – спросила Алекс.
Доуз моргнула.
– Вообще-то я точно не знаю. Но у него есть постоянная должность в университете. Он немало получает.
– Азартные игры? – предположил Тернер. – Наркотики? Долг?
Спина Доуз, казалось, выпрямилась еще больше, как антенна, настраиваемая, чтобы принимать информацию.
