– «Невиновен» – слишком сильное слово, – сказал Тернер тем же любезным, снисходительным тоном, каким всего несколько дней назад разговаривал с Алекс. – Возможно, именно в этом жестоком преступлении вы и не виновны, и, если это так, то я с величайшим удовольствием позабочусь о том, чтобы обвинение в убийстве с вас сняли. Но прямо сейчас я хочу донести до вас тот факт, что никто не знает, что мы здесь. Все надзиратели считают, что вы болтаете со своим адвокатом, и вам нужно понять, что мы можем делать все, что хотим.
– И я должен испугаться?
– Да, – сказал Тернер. – Должен. Но не нас.
– Эй, он может бояться нас, – сказала Алекс.
– Может, но у него есть проблемы посерьезнее. Если Тару не убивали вы, значит, ее убил кто-то другой. И этот кто-то только и ждет, чтобы добраться и до вас. Прямо сейчас вы отличный козел отпущения. Но надолго ли? Тара знала нечто, чего не должна была знать, и, возможно, вы тоже.
– Я ни хрена не знаю.
– Вам не меня нужно убеждать. Вы видели, на что способны эти люди. Думаете, их будет мучить совесть, если они сотрут пятно дерьма вроде вас? Думаете, они остановятся перед тем, чтобы уничтожить вас, ваших друзей или весь квартал, если благодаря этому они смогут спокойней спать по ночам?
– Такие люди, как я и ты, ничего не значат, – сказала Алекс. – Стоит нам перестать быть полезными.
Ланс осторожно положил свою раненую руку на стол и подался вперед.
– Кто, ты, блядь, такая?
Алекс выдержала его взгляд.
– Я единственный человек, который считает, что ты не убивал Тару. Так что помоги мне выяснить, кто это сделал, пока Тернер не потерял терпение, не выставил меня за дверь и не бросил тебя здесь гнить.
Взгляд Ланса заметался между Алекс и Тернером. Наконец он сказал:
– Я не убивал ее. Я ее любил.
Как будто одно противоречит другому.
– Когда ты начал работать со Светой Майерс?
Ланс заерзал на сиденье. Очевидно, ему пришлось не по вкусу, что им известно это имя.
– Не помню. Года два назад. Тара ходила туда на рапродажу растений и разговорилась с ней. Они реально хорошо ладили, болтали про общественное садоводство и всякое дерьмо. Какое-то время мы ей продавали, потом начали выращивать вместе с ней, взяли ее в долю.
– Расскажи нам о «Счастье», – сказала Алекс.
– О чем?
– Вы выращивали не только травку. Что вы выращивали для Блейка Кили?
– Для парня-модели? Он вечно подкатывал к Таре, кидался деньгами, как знаменитость. Терпеть не могу этого мудака.
Алекс не знала, что чувствовала из-за того, что у них с Лансом Грессангом нашлось кое-что общее.
– Что вы для него выращивали? – продолжал настаивать Тернер.
– Это было не для него. По крайней мере, поначалу. Какое-то время мы продавали траву его братству… Все это не может быть принято в качестве доказательства, так? Это не для записи? – Тернер жестом попросил его продолжать. – Ничего особенного. Пакетики по десятке, по двадцатке. Обычное дерьмо. А потом в этом году появляется эта девка Кэти…
Алекс наклонилась вперед.
– Кейт Мастерс?
– Ага. Блондинистая, смазливая, но какая-то мужеподобная?
– Расскажи побольше о том, каких женщин ты предпочитаешь.
– Реально?
– Нет, осел. Чего хотела Кэти?
– Хотела узнать, что мы выращиваем и может ли Тара найти в теплицах место для чего-то нового. Какое-то лекарственное дерьмо, там были все эти четкие правила насчет влажности и я не знаю, чего. Тара реально увлеклась работой над этим со Светой. Это заняло время, но потом оно начало хорошо расти. Я как-то попробовал, вообще никакого прихода.
Господи. Ланс Грессанг добрался до «Счастья» и даже этого не понял. Когда Алекс думала о том, сколько вреда он мог причинить, пойми он, что может контролировать людей… Но кто-то другой его опередил.
– Ты решил, что оно ничего не стоит, – сказала Алекс. – Дерьмовый приход. А потому вы продали его Блейку.
– Ага, – ухмыляясь, сказал Грессанг.
– И что вы подумали, когда он вернулся за добавкой?
Грессанг пожал плечами.
– Рад был прикарманить его бабки.
– Кейт Мастерс знала, что вы продавали «Счастье» Блейку?
– Не, она была реально дерганой. Говорила нам, что он ядовитый и все такое, что не нужно принимать его. Я знал, что она взбесится, если узнает. Но Блейк все время возвращался, чтобы купить еще, а потом привел еще одного парня, который хотел узнать, можем ли мы достать грибы.
– Кто это был? – спросил Ланса Тернер. Но Алекс уже знала, что ответит Ланс.
Ланс заелозил на стуле. Он выглядел напряженным, почти напуганным.
– Это был Колин Хатри, верно? – спросила Алекс. – Из «Свитка и ключа».
– Ага. Он… – Ланс откинулся на стуле. Показная бравада его покинула. Он смотрел на стену так, словно ожидал найти на ней ответ. Время шло, но Алекс и Тернер продолжали молчать. – Я не знал, во что мы впутались.
– Расскажите, – сказал Тернер. – Расскажите, как это началось.
– Тара вечно пропадала в теплицах, – сбивчиво сказал Ланс. – Возвращалась поздно, смешивала всякое дерьмо допоздна, смешивала грибы я не знаю, с чем. У нее было это маленькое желтое блюдо, которое дал ей Колин. Она называла его своим ведьминским котлом. Колин жить не мог без таблеток, которые она делала. Все время возвращался, чтобы взять еще.
– Таблеток? – переспросил Тернер. – Я думал, речь о грибах.
– Тара дистиллировала это дерьмо. Это была не кислота. Не знаю, что это было, – Ланс потер здоровой ладонью другую руку, и Алекс заметила, что кожа у него в мурашках. – Мы хотели знать, для чего его использует Колин, но он был реально скрытным на этот счет. Так что Тара сказала, типа: «Ну тогда я не буду больше для вас, ребята, готовить», – Ланс протянул руки, словно умоляя о чем-то Алекс. – Я ей говорил. Я ей говорил, чтобы она забила на эту тему и просто продолжала брать у Колина бабки.
– Но этого было недостаточно, – сказала Алекс. Скорей умру, чем в верности твоей засомневаюсь. Тара почувствовала, что на кону что-то серьезное, и захотела свою долю. – И что было дальше?
– Колин уступил, – Алекс не могла определить, чего в его голосе больше – хвастовства или сожаления. – Как-то на выходных он и его приятели пришли за нами в квартиру. Мы все съели таблетки, которые сделала Тара, а потом они завязали нам глаза и привели нас в это здание, в эту комнату. Она была реально нарядной, с этими ширмами, а на них, типа, еврейские звезды, а крыша открытая, так что видно небо.
Алекс была в той комнате в ночь неудавшегося ритуала Замочников, когда они пытались попасть в Будапешт. Может, они все это инсценировали, зная, что без таблеток Тары ничего не выйдет?
